– Вот! – возмутилась Мотя. – На селе хлеб прячут, а мы, рабочие городские, голодать должны! Слухи ходят, что карточки на продовольствие введут. И без того хлеб с перебоями, чёрный. Белого-то полно. Ну, а нам, люду простому, белый дороговат, мы завсегда чёрный покупаем, он дешевле. Очереди в лавки. Некоторые бабы с ночи стоят. Я вот приспособилась дома хлеб печь. Вишь, дядька твой печурку сложил.
Мотя кивнула на сложенную из кирпича крошечную печь, притулившуюся под окном. Её труба была выведена в форточку.
– Коли война, – продолжала Мотя, – то все должны терпеть, да помогать друг другу. А то что ж это получается, если крестьяне жадничать для городских будут…
– Ты увлечение своё не бросил? – спросил дядя. – Рисуешь?
– А то!
Ваня с готовностью достал свои рисунки.
– Забиваешь себе голову всякой ерундой, – пожала плечами Мотя, бегло взглянув на эскизы племянника. А дядя, напротив, поддержал:
– Молодец! Талант! И заметь, – обратился он к жене, – самоучка!
– Ну, допустим, талант, – возразила она, – и что? Куды он с талантом-то с энтим?
От разговора их отвлёк настойчивый стук в дверь.
– Кто? – нелюбезно крикнула хозяйка.
– Дворник. Дрова принёс.
Послышался стук открываемого замка.
– Ванька! – крикнула Мотя. – Поди дрова прими.
Иван выбежал в коридор. Давешний дворник, в тулупе, фартуке, и с медной бляхой на груди, на которой был выгравирован адрес дома, повернулся к нему спиной, где к нехитрому приспособлению, состоящему из двух крест-накрест соединённых досок, была прицеплена вязанка дров. Дворник развязал узел на животе, верёвки ослабли, и дрова упали прямо на руки принявшему их парню. Мотя сунула дворнику маленький берёзовый туесок:
– Спасибо тебе, Матвеич, и на вот, мёд, племянник из Костромской губернии привёз, я и тебе немного отложила.
– Благодарствую, Матрёна Игнатьевна! Ну, пошёл я, дальше разносить надоть, а у меня ещё дрова не наколоты. Как наколю, да разнесу, так и чайком погреюсь, да медком вашим побалуюсь.
Пока Мотя беседовала с дворником, Иван вспомнил про нежданно доставшийся ему чемоданчик. Интересно, что там?.. Он поспешно вытащил из мешка свой трофей и попытался его открыть. Дрожащие от волнения руки не сразу справились с хитрыми замочками, но вот они щёлкнули и открылись, Иван откинул крышку и его взгляду предстало множество пачек, сложенных из незнакомых зелёных купюр. Чемоданчик был туго набит деньгами. У Ивана потемнело в глазах… Воровато обернувшись – не видел ли кто – он захлопнул его.
Илья шёл весь день. Когда сгустились сумерки, и снега приобрели тёмно-синий цвет, а лес по обеим сторонам дороги из дружелюбного спутника превратился в зловещего незнакомца, скрывающего какие-то тёмные тайны, Илья решил, что пора позаботиться о ночлеге. Вскоре за поворотом перед ним предстала панорама села: на отшибе – барская усадьба в виде деревянного приземистого дома с колоннами и покосившимися хозяйственными постройками, на пригорке – сельский деревянный храм с голубым куполом, и притулившиеся вокруг домишки, обнесённые низкими заборами. Дымы из труб пепельными вертикальными столбами уходили в ультрамариновое закатное небо. Илья подошёл к ближайшему дому, постучал в калитку. Залаял цепной пёс. Через некоторое время дверь в избе открылась и раздался нелюбезный мужской голос:
– Кто там?
– Странник. Переночевать пустите, Христа ради!
– Проходи мимо, паря…
