– Даже и не знаю, что сказать, Сивый, – нарушил затянувшеюся паузу Десятник. Впервые в жизни на его лице была заметна неуверенность. – С живыми мертвецами я смирился, с монстрами тоже, а теперь, вот, инопланетяне, как их там, гуманоиды! Это слишком, даже для меня.
– Шеф, а давайте грохнем его! – оживился Фома. – Они это все затеяли, вот и спросим с чудика по полной…
– Фома, закрой хавальник, – сморщился Сивый. – Хочешь кого-нибудь замочить, так отправляйся с Косым, он с ребятами через час в ночной рейд собирается!
Гуманоид, все это время наблюдавший за людьми немигающими, бездонными, как космическая бездна, глазами, сделал робкий шаг вперед. Вены на его черепе вздулись, ротовая щель раскрылась, испуская какой-то непонятный звук-писк.
– Чё это он? – Фома передернул затвор Макарова.
– Наш космический гость хочет что-то сказать, – спокойно произнес Десятник.
В это время голова существа засветилась, словно бы изнутри, становясь прозрачной, так, что стоящим людям открылась картина довольно крупного головного мозга, в отличие от земных существ, имеющего три полушария.
Люди застыли, не в силах стронуться с места или пошевелить конечностями. Информация, что гуманоид транслировал им в головы, была одной и той же, только подавалась по-разному, исходя из умственных способностей индивидуума.
В глазах Десятника пестрело от смены ярких картинок-образов, с каждым мгновением открывавших ему тайну, отвечавших на засевшие в мозгу вопросы. Он узнал все. И от осознанья всего не становилось легче. Хозяин города понимал: его жизнь, его город, в конце концов, вся планета со всеми ее формами жизни – обречены!
* * *
Обратная дорога была адски трудна. Обессиленные многомесячным полуголодным существованием и нестерпимой жарой, нагруженные тяжелыми рюкзаками с раздобытой пищей, молодые люди тащились по раскаленному асфальту. Бой с Проглотом, пусть и короткий, забрал оставшийся запас силы. Люди были на грани обморока.
Лёс отшвырнул пустую бутылку из-под минеральной воды, покосился на друзей, шагающих вперед с молчаливым упорством.
– Надо передохнуть, – еле слышно сказал он, направляясь в тень от разрушенной пятиэтажки.
Клим снял с плеча ружье и первым делом осмотрел подъезд здания, убедившись, что никого в нем нет, присоединился к расположившимся на лестнице, мокрым от пота, друзьям.
– Что скажете о Проглоте? – спросил Лёс, доставая из кармашка на рюкзаке потерявшую всякую форму шоколадку.
– Да что тут скажешь, тварь, одним словом, – тихо произнес Клим, поднося зажженную спичку к сигарете. – Но, благодаря нам, этих гадин стало на одну меньше.
– Да не, я не о том. Откуда они взялись? Да и вообще, за последнее время монстров стало больше… С Переродышами все более или менее ясно, это мутировавшие в утробе матери детеныши. А вот Главари и Проглоты – это ж чистой воды монстры, которые не имеют никакого отношения к людям.
– Это ты к чему клонишь? – Пона, как заядлый курильщик, только завидевший, как кто-то рядом задымил, полез за сигаретами.
– Что кто-то специально их на нас натравил, ну, может быть, это было и не специально…
– Типа, США разрабатывало новое бактериологическое оружие, что-то пошло не так, твари вышли из под контроля, – продолжил бодро Пашка Клим. – Вырвавшиеся из лаборатории уроды стали кусать и жрать людей, попутно заражая их каким-то вирусом, заставлявшим трупы оживать.
– Ну, как одна из версий, конечно, годится, – согласился Лёс, откусывая расплавленную сладость. – А почему сразу США?
