– Нам хотя бы один пистолет нужен! – поддает в топку жару раздухарившийся Лелик. – Ножи – хуйня, от них страху нет!
Устроенный помощником в банке, Лелик получил возможность безнаказанно тырить для нас деньги у своего папаши. Имея беспрепятственный доступ в кабинет отца и подобрав правильную комбинацию сейфового замка, Лелик наткнулся на объемистую пачку «зеленых», припрятанную папой на элитных шлюх и другие представительские расходы. На украденные бабки мы гуляем в столичных барах, кутим в ресторанах и помаленьку прикупаем себе бандитскую экипировку.
***
Зима, белесая стынь за окном, лай ворон. В комнате зябко, но в жилах бесится кровь, разгоряченная обильной дозой спиртного. Опустошенные бутылки коньяка, портвейна, винища валяются на столе, на полу, на диване вперемешку со школьными учебниками. На моей кровати Лелик ебет в жопу свою одноклассницу. Пьяная в хлам, готовая трахаться с кем угодно и куда скажут, она успела заблевать мой красивый плед с задумчивым тигром и нахулиганить в подъезде. Соседи притихли. Они знают, что над головой – шалман.
Одно время здесь жил Врайтер с новой супругой. Будучи удачлив в вопросах недвижимости, он не теряет надежды вымутить арендуемую однушку в собственность. Чтобы хата не пустовала, в нее вселился сынуля, подрастающий алкоголик и вполне сформировавшийся распиздяй.
Несколько дней каникул мы не вылезаем из дома. Все что нужно для жизни, припасено загодя. Стол заставлен грязной посудой, клеенка измарана винными пятнами, в облаках повисшего на кухне кумара буйствуют пьяные дрозофилы. Магнитофон лязгает и громыхает «Металликой» и «Сепультурой», на смену металлистам приходит Цой: «Тот, кто в пятнадцать лет убежал из дома вряд ли поймет того, кто учился в спецшколе».
В отличие от убежавших из дома приятелей, меня с натяжкой можно причислить к бегунам из песни. Я учусь в языковой школе и никуда не бегаю. Разве что сную с места на место: вняв жалобам соседей, Врайтер отфутболит меня к дедушке через каких-нибудь пару недель.
«БАХ-БАХ-БАХ-БАХ», – чьи-то нетерпеливые кулаки грохочут по входной двери.
– Все, пиздец, мы пропали! – верещит Лелик, выглядывая в окно из-под занавески. Перед дверью подъезда журчат моторы двух автомашин с номерами серии «М-ОЦ». На таких ездит охрана – личная папина и всего «Инкомбанка». Все до единого, по словам Лелика, бывшие сотрудники спецподразделений.
– Это что у тебя тут? Наркотики? – крепкий увалень прислонился к стене ванной комнаты и многозначительно принюхивается к ведру с грязным бельем. Несколько человек бродят по квартире, заглядывают по углам, открывают шкафы и тумбочки. Леликов папа, в бронежилете на случай нечаянной пули от десятиклассника, засел в кухне.
В ведре нет ничего кроме моих грязных носков и трусов. Хотя, если кому нравится нюхать, чем не наркотик?
– Смотри, умник, – хмурится увалень, – в следующий раз мы у тебя там героин раскопаем.
Друзей растаскивают по домам. Оставшись один, я врубаю телик и дожидаюсь очередной серии «Горца». Я смотрю его каждый вечер. Дункану Маклауду похуй спецура, удостоверения и бронежилеты. Достал меч – голова с плеч. ШМЯК! Все просто.
***
Сквозь пьяный угар огни новостроек льются из окон снопами ярких и остро отточенных кинжальных лезвий. Улица пустынна, безлюдна, ночна и небезопасна для одиноких прохожих.
– Тебе в ебло шмальнуть или в кишки? – Онже зло цедит сквозь зубы. На свою голову докопавшиеся до малолеток взрослые парни мнутся, топчутся с ноги на ногу и нехотя вытаскивают лопатники из карманов. Онже помахивает «фигурой» перед носом у одного из растерянных молодцов. Я стою рядом, сжимая в ладони складной нож с лезвием-щучкой. Юридически подкованный Лелик советовал втыкать в ногу, чтобы самому не напороться на серьезную уголовку.
