(Когда-то он был юристом, курьером, библиотекарем, продавцом-консультантом, слушал постпанк (сейчас-то как нормальный рэпер на пособие по инвалидности живёт): с Будимиром они познакомились ещё в дурке – от армии косили.)
– Салам! – сказал он.
Последовало сложное пацанское приветствие: кулачком в кулачок, потом один сверху, другой сверху, сбоку, сбоку – и только тогда дать краба.
Повесив рокерскую куртку, Будимир взялся за шнурки.
– Чё-кого? – Сид стоял одним плечом в косяк.
– Гегеля читаю, – пробухтел Будимир (на ногах оказались берцы).
– А. Я как-то хотел на его текста́ пару тречков сделать, но мне биты не понравились.
– Как должен был называться альбом? – Будимир разогнулся и пнул ненавистные ботинки в угол.
– Kant Pidór. Лучший альбомчик у MC Беломора был бы.
(Вообще Сида Лёней зовут, но в рэпе у него что-то восемьдесят пять псевдонимов: у каждого свой паблик, свой стиль, своё мировоззрение: MC Беломор, никто́то, шЭйдЕр ПуСТоТ, NотаBене, Воплощение Игры, Jo3eph H1tler, Tat Twam Asya, Красный Худак, Манда 777, IBLIS Расторгуев, смертомордая псина, ВУЛЬГАРНЫЕ БУДДИСТЫ, Метадон Кихот – и это только те, у которых больше десяти подписчиков.
А Сидом он стал как-то случайно – никто даже не помнил, как.)
– Лёнь! Это курьер? – раздалось из кухни бытово́.
– Нет, мам! Мироныч в гости залетел.
(Сиду тридцать три года.)
– Только я бы в туалет сначала, – промямлил Будимир. – Это… куда?
– Первая дверь налево. Чё как неродной? – Сид хлопнул его по плечу.
Чувствуя себя школьником в гостях, мимо запаха борща (чужой борщ всегда пахнет как-то не так), Будимир скользнул в туалет: на стенах были потешные птички разных цветов – идут себе лупоглазой чередой.
– Слушай, – проговорил Будимир, расстёгиваясь, – а зачем птички в туалете?
(– Чтобы потом они появились второй раз, и всё обрело непрерывность, связность и живость. Это называется деталь.)
– Но я ведь уже знаю, что это всё лажа.
(– Вообще-то у нас ещё есть читатель.)
– А-а-а. И птички для читателя!.. – Будимир нажал на смыв и перешёл в ванную: включил воду, взялся за мыло. – Так значит, меня ещё раз занесёт в этот мудацкий сортир?
(– Ну если он тебе настолько не понравится – не занесёт.)
– Тогда зачем птички?
(– Тебе так важно знать?)
– Да.
(– Лёгкий намёк на «Беседу птиц» Аттара: там семь птиц отправляются искать царя по имени Симург, а в конце узнают, что они и есть Симург.)
– Мг. Сложные у тебя щи…
(– Ты, главное, про занавески не спрашивай.)
Вытерев руки о джинсы, Будимир проследовал в комнату: фиолетовые занавески, бабушкин шкаф, бабушкина тахта, запах затхлости, красный ковёр во всю стену, а у подоконника – тощий Сид склонился над обрезанной пятишкой воды и ещё одной бутылкой, полной загадочного дыма.
Будимир осторожно присел на тахту.
– Собакена не раздави, – сказал Сид и бросился на дым
Выскользнув из-под Будимира, такса весело заколотила хвостом.
– Там тряпка, – сказал Сид осипло, – ты дверь подопри.
Будимир встал и заткнул щель. Когда он обернулся – Сид кивнул:
– Будешь?
– Да я… как-то по ЗОЖу пока.
(– Ты уверен?)
– Да, я уверен, – сказал Будимир, присаживаясь.
– А-а-а. Голоса в голове? – Сид улыбнулся со знанием дела. – Ну мы тогда пока всё дело спрячем… – Он унёс «всё дело» на балкон и накрыл фанерой. – А вообще, зря отказался. Это красная трава.
– Красная? – Будимир чуть наклонился к Сиду, но тут же отпрянул.
– Ага. Второй день дую. Смачная штука.
