Высший свет, каста голубой крови, как хотите, называйте, только эта пара принадлежала к самым сливкам сильных мира сего. Они для большинства непосвященных были небожителями, вечными и нереальными. Основная жизнь копошилась где-то внизу, за невидимыми границами ареала мудрых.
Весь мир давно поделился на две касты: мудрых, живущих вечно, и доноров, жизнь которых полностью зависела от мудрых и поддерживалась только ради обеспечения оных органами и биосырьем для препаратов вечной жизни. Такое распределение ролей одним казалось справедливо и гуманно, потому что позволяло избавить мир от всяких войн, конфликтов и разногласий. Мнения других никто не спрашивал, поскольку они всегда находились в состоянии эйфории. Конечно, это достигалось определенными приемами контроля и манипулирования массой, но, видит Всевышний, методы и приемы были исполнены исключительным гуманизмом, чтобы сырье было высочайшего качества. Между двумя кастами имелась прослойка обслуживающего персонала – лакеи, наблюдатели, охранники, срок жизни которых был в пределах девяноста лет, но строго ограничен.
Наблюдатели следили, чтобы масса была под контролем. Чтобы вовремя делались эйфористические инъекции, чтобы психологический комфорт давал ежедневный полноценный продукт. Это требовало постоянных усилий. Тотальный мониторинг и молниеносное вмешательство в случае выхода ситуации из штатного состояния.
***
Наконец Грей увидел наряд наблюдателей, которые прилетели на многоместном скутере с аварийной командой. Спешившись и развернув ремонтный модуль, они уточнили у Грея время и детали происшествия и быстро занялись ликвидацией аварии. Грей Кадум оторопело оглядывал ужасающий пейзаж вокруг, пока один из наблюдателей, оказавшись сзади, не сделал ловко укол ему в шею. Грей обмяк и повалился на землю. Когда поломка была устранена, двое ремонтников взяли Грея под руки, помогли ему войти в свою ячейку и погрузиться в распростертые объятья биомодуля. Модуль и Грей снова светились счастьем, оказавшись в объятьях друг друга.
***
Кала Друв поцеловал Асиль в плечо и уселся за стол. Завтрак был как всегда традиционен и прекрасен: кофе, фрукты, орехи, манговый дробс. Однако сегодня она выглядела немного встревоженной и раздраженной.
– В чем дело, дорогая?
– Да нет, милый, ничего особенного, – она жеманно коснулась лба тыльной стороной ладони, – Меня беспокоит Анатас, он забрасывает меня сложными вопросами и мне трудно порой на них ответить.
– Дорогая, он умный мальчик, со склонностью к глубокому анализу явлений.
– Да, это так, но не хочется его травмировать суровой прозой и правдой жизни, он ведь еще такой юный. Ты поговорил бы с ним, Кала, только, умоляю, без психологических травм, ты умный, ты все можешь мудро и тонко объяснить.
– Да, конечно, дорогая. Лучше посмотри на это утро, как оно прекрасно! Это зрелище мне не надоедает даже в сотый раз…. Вспомни, как мы познакомились на морской прогулке и целовались таким же ясным утром.
***
Он приобнял мальчугана, непрерывно что-то просматривающего на планшете.
– Расскажи, Анатас, чем живешь, что тебя занимает в данный момент. В прошлый раз, помнится, я рассказывал тебе о богах Олимпа и Египта, Вавилоне и Ассирии….
– Да, с этим я как-то разобрался…. Расскажи, пап, о современном мироустройстве. Почему образовались касты, а как все это корреспондирует с миром всеобщего благоденствия и справедливости?
