– Я пригласил Вас потому, что для меня Вы важны не как политический оппонент, а как человек, ученый и, теперь уже, узник совести.
Иероним, скептически усмехнувшись, пробормотал, что нынешняя Власть вряд ли способна самокритично подойти к его приговору. Элтон увидел, что перед ним человек весьма проницательный и на дешевые приемы не реагирующий. Его шишковатый лоб говорил о сильном интеллекте, способном к эффективной мыслительной работе, и его успехи в науке только подтверждали это.
Привыкший к «трудным» противникам, Элтон перешел на другую тактику беседы.
– Нам нужна Ваша помощь, уважаемый маэстро.
– Кому это Вам?
– Нам всем, прогрессивным людям современного мира. Теперь мы все едины. Время распрей и политической борьбы прошло, и общество нуждается в созидательной воле ее лучших умов….
– Мне кажется, я догадываюсь, зачем понадобился – скептически усмехнулся Иероним.
– Да, да, дорогой друг, настало время востребованности интеллектуалов общества для новых свершений и достижения той самой Гармонии, о которой так много говорят, но так трудно к которой продвигаются….
– Я не очень верю, господин Президент, в добрую волю победившего меньшинства относительно моей персоны, скорее какая-то необходимость, и весьма насущная….
– Да, Вы правы, Ваши заслуги, опыт и достижения могли бы послужить на благо общества и победившего, как Вы выразились, меньшинства.
– Я мало что могу сделать, сидя в одиночной камере.
– В случае Вашего согласия, мы все исправим. Вернем все звания и все заслуги. Или почти все…. —осекся Элтон, опустив глаза. – Предоставим Вам любые возможности для успешной работы на благо общества.
– А в чем, собственно, проблема? – поднял глаза на собеседника Иероним.
– Нам нужен научный прорыв в области производства продуктов питания! Вы тот человек, работы которого в области генной инженерии, опередили когда-то свое время и имеют огромный потенциал даже сегодня. Эта проблема назревает все острее. Годы политической борьбы и идейных разборок только усугубили положение с производством продуктов питания.
– Господин Президент, если бы меня не засадили Ваши сподвижники в «каталажку» по смехотворным обвинениям, мы, возможно уже сегодня, не имели бы проблем с продуктами питания.
– Наверное, Вы правы, дорогой Маэстро, но никто еще не доказал, что жизнь течет по законам справедливости и целесообразности. Мы готовы Вам предоставить все возможные условия для работы под статусом госпрограммы с неограниченным финансированием.
– Кто мне вернет годы, проведенные в застенках? Кто мне вернет моих учеников, мою школу генетики? Где гарантия, что меня не засадят снова, как только я решу проблему?
– Слово Президента – с пафосом вырвалось у Элтона Маре, но упреждающий жест оппонента и усмешка красноречиво сказали – слову Президента он не верит. Меняется все, даже власть Президента….
– Дорогой друг, – с наиболее проникновенной улыбкой произнес Элтон – эту проблему мы решим. У Вас будут гарантии и свободы.
– Вот когда будут, тогда и поговорим – жестко ответил Иероним и без предупреждения поднялся, подчеркивая тем самым, что говорить больше не о чем.
Когда он вышел, Элтон протер платком неожиданно взмокший лоб. «Другого я бы стер в порошок, а этот меня опустил ниже плинтуса».
Но «слуга народа» должен быть гибким и способным на любой компромисс ради намеченной цели.
Он вызвал Марка Фьюри, помощника и верного любимца, надиктовал ему указ о пересмотре прокуратурой лжепроцесса над И. Брейгелем десятилетней давности. Он понимал, что только так он решит задачу, а за издержки потерянных лет многим еще придется попотеть, а может и сесть….
