– Это право могут дать только те люди, у которых есть право давать такое право, – сказал Алекс. – Университетские преподаватели, руководство вузов, Министерство образования.
– Тьфу, тоска какая, – расстроилась Вася.
– Это называется структура общества, принципы мироустройства, вертикаль власти, иерархия социальных ролей, – сказал он.
– Дребедень это называется, – уточнила Вася.
– Тебя сегодня все огорчает, правда? – предположил он.
Вася вздохнула.
– Жизнь любит меня огорчать, – философски заметила она. – У меня отец идиот, психотерапевт зануда…
– И ты сердишься на обоих, – закончил он ее мысль.
Вася поднялась из кресла и махнула на него рукой.
– Да ну вас с вашим лечением души, – проворчала она. – Я на английский опаздываю.
Сегодня Вася вломилась в его офис, едва Кирилл, уходя, открыл дверь на улицу. С улицы потянуло холодом, звуками далеких автомобилей, запахом сырого февральского ветра. На Васе были надеты высокие бежевые ботинки на толстой гофрированной подошве, широкая, зеленая и сильно мятая юбка, серый джемпер с довольно громким V-образным вырезом, распахнутый темно-синий пуховик длиной почти до пола и белая шапка с кошачьими ушами. В целом, Вася напоминала чрезвычайно крупного пупса, нашедшего шкаф с женской одеждой, но пока не сумевшего вникнуть в вопросы сочетаемости форм, тканей и стилей.
Она послушно подождала десять минут на диване в прихожей, а потом медленно поплелась по коридору в кабинет, оставляя за собой широкий мокрый след на полу.
Настроение у Васи было паршивое. Едва опустившись в кресло, она сообщила, что ее “достало абсолютно все”, сопроводив свое заявление сдавленными стонами и закатыванием глаз к потолку.
– Абсолютно все? – переспросил Алекс.
– Больше, чем абсолютно все, – уточнила Вася. – Как назвать то, что больше, чем абсолютно все?
– Надо придумать ему имя, – предложил Алекс. – Кого оно тебе напоминает?
Вася облокотилась о колени и положила подбородок на крепко сжатые кулаки.
– Маму, – сказала она. – “Больше, чем абсолютно все” напоминает мне маму.
– Верно ли будет предположить, что тебя достала мама? – спросил Алекс.
Вася протяжно застонала.
– Вы не представляете, насколько верно.
– Буду пытаться, – пообещал Алекс. – А что в маме самое ужасное?
– Самое ужасное в ней то, что она ведьма, – мрачно произнесла Вася, не меняя позы.
– Ведьма? – впечатлился Алекс. – Но ведьмы колдуют.
– Моя тоже колдует, – заверила его Вася. – Она насылает чары, произносит заклинания и накладывает заклятья.
– Кого она заколдовала? – спросил Алекс.
– Меня, конечно! – воскликнула Вася, то ли сердясь на его непонятливость, то ли возмущаясь ролью заколдованной жертвы.
– И что с тобой случилось? – поинтересовался Алекс.
– Я превратилась в тупую страшную толстую корову!
Вася разжала кулаки и упала вглубь кресла.
– А как мама это делает? – серьезно спросил Алекс.
– Сначала она превращается в прекрасную принцессу и очаровывает всех вокруг, – устроившись в глубине кресла поудобнее, охотно объяснила Вася. – Все вокруг говорят: “Боже, какая у тебя мама! Молодая, красивая, умная, успешная, такая стройная, так хорошо одевается, с ней так приятно общаться, она столько делает для людей, у нее большое сердце, она такая сильная, такой уникальный человек и столько всего пережила!” И ты поддаешься чарам и думаешь: “Боже, какая у меня мама! Как мне повезло! Я буду любить ее вечно! Я сделаю ради нее все!” Потом она поворачивается к тебе и произносит заклинание
