И я – совершенно спонтанно для себя самой – купила билет в Стамбул, в один конец. Турция меня никогда сильно не манила, разве что мечты полетать на шаре в Каппадокии. Но теперь я здесь и могу с уверенностью сказать, это прекрасная страна, с сильной историей и удивительной природой. И люди – открытые и готовые помочь.
Сначала меня приютила коллега, мы вместе работали – вообще, я думала, что побуду тут пару неделек и уеду на Балканы. Но планы поменялись (а чему учит нас пандемия? Правильно. Счастливо жить даже в неопределенности), и пошел уже четвертый месяц, как я живу в Стамбуле. Я сняла квартиру, получаю вид на жительство, успела побывать в Каппадокии и исполнить свою заветную мечту – и это было сказочно.
Я не планирую оставаться здесь надолго, но планы – дело изменчивое. Хочу посмотреть Турцию вдоль и поперек, полностью ликвидировать стереотип о том, что эта страна исключительно для отдыха в стиле «все включено», и увидеть все места из своего списка. 2020 год, ты очень крутой, несмотря ни на что. Ты стал для меня отправной точкой в свободе, реализации и действиях – в том, на что без «пинка» у меня могло не хватить смелости. С нетерпением жду продолжения этого фильма про собственную жизнь, где я наконец выбила себе место сценариста и главного героя.
Сергей, Санкт-Петербург
Корона, которая всё изменила
Апрель. Вошел в жизнь с томительного ожидания давно назревавшей катастрофы. Запас времени на подготовку к тому пожару, отблески которого уже были видны, потрачен впустую. На все пожелания и вопросы ответ один: «Идите работайте!»
Первые пациенты с ковид-пневмониями заехали в больницу практически с началом апреля. На логичный вопрос: «И как дальше работать?» ответа не поступило, и в больнице начался процесс построения альтернативной структуры управления, из которой были полностью исключены члены администрации. Сами рассчитывали потребность в средствах, сами получали их от волонтёров и спонсоров, создали альтернативный склад, с которого распределяли средства защиты по отделениям.
Руководство в это время отсиживалось за закрытыми дверями.
Даже когда пошли заражения медицинского персонала, даже тогда единственной реакцией было: «Сами виноваты, это вы не в больнице заразились». Поэтому я сделал то, что посчитал нужным – вынес конфликт в публичное поле.
Это решение оказалось единственно верным, потому что следом за ним в больницу начали поступать средства индивидуальной защиты, началась перестройка под нужды инфекционного стационара.
Все позитивные новости приходили уже в бокс инфекционного стационара, куда меня уложила двусторонняя вирусная пневмония, вызванная тем самым SARS-CoV-2. Тоскливые две недели в практически полной изоляции позволили сделать передышку, оглянуться по сторонам и понять. Понять, что я легко отделался, что многим моим коллегам повезло гораздо меньше и ничего больше они не напишут и не скажут. Понять, что мне есть что сказать этому миру и профессиональному сообществу, в частности.
И 30 апреля я вышел из инфекционной больницы имени Сергея Петровича Боткина, вышел, чтобы своей волей попытаться изменить ту ситуацию, которая, посредством маленькой частицы белка и рибонуклеиновой кислоты, чуть не убила меня. Впереди был май. Впереди была жизнь.
