А ведь пару лет назад праздновали Первомай. Про себя, на кухнях, смеялись конечно над ничего не значившим искусственно нагоняемым торжеством, но все же это было куда лучше, чем то, что стало потом. Да и домашняя часть, домашнее празднование было вполне искренним. Лишь бы повод был. В общем жить-то, не изменяя краснознаменным ритуалам было можно, пусть и не как заграницей. А теперь…
Раздумья Брагина прервал «УАЗ-таблетка», энергично выехавший откуда-то из пятиэтажечного двора. Брагин в это время как раз переходил дорогу-выезд. Из машины вышел человек и направился определенно к нему. Все выглядело так, словно вышедший из машины просто узнал своего давно не виданного знакомого, и теперь торопился подойти к нему, поприветствовать и переброситься парой фраз. Заговоривший, наконец, незнакомец назвал Брагина по имени-отчеству, после назвав его заново по фамилии и званию. Из-под куртки, вроде бы украдкой, показалось удостоверение.
Брагин невесело усмехнулся.
– Не думал, что что-то еще осталось, – ответил он. Последний раз я был на сборах в восемьдесят седьмом и на этом все. А сейчас… Мы в какой стране вообще? Это шутка, но если серьезно, то я без мата происходящее не опишу.
В машине, куда Брагин сел, не проронив ни слова, помимо водителя было еще двое. Одеты были в несколько нелепые, хотя получившие определенную популярность пуховики.
– Каково ваше мнение по поводу происходящего. Происходящего начиная с первого апреля – сходу спросил один из них, по виду чуть постарше.
В ответ Брагин характерно мотнул головой – во время такого жеста обычно выдают какую-нибудь хорошую матерную тираду, но Брагин сделал это молча – впрочем, и всем так должно было быть все ясно.
– В первую очередь – все же начал он, – Я испытываю удивление, испытываю его с первого дня. Мне кажется, этот розыгрыш послужил своеобразным запалом. Если бы то, что он хотел поджечь не подожглось бы, мы уже и не вспоминали бы это. Я имею ввиду, что он поджег что-то нездоровое в людях. Ну есть выражение массовый психоз. Я думал, что это просто такое выражение, а тут это так и сработало. Такое мое мнение.
– А как вы относитесь к тому, чтобы на самом деле стать гражданином США? Ну переехать например. Я не про то, что сейчас творится, а вообще. Многие ведь уезжают. Только отвечайте честно, это несложно – сейчас уже другие времена.
Тут у Брагина мелькнула озорная мысль. Именно озорная, полушутливая, будто это американские шпионы. Впрочем вопрос был вполне по ситуации. Брагин чуть скривил лицо, задумавшись с чего бы начать ответ.
– Видите, что? – начал он. То, что уезжают – это да. Но для этого нужно быть…
На ум Брагину тут же пришел вариант назвать какую-нибудь еврейскую фамилию. Все бы все поняли, привести этот пример, не подразумевая какого-либо антисемитизма даже. Так, просто… Однако сознание тут же подыскало и другие варианты.
– Для этого надо быть каким-нибудь ученым-программистом. Программистом, да… Тетрис придумать… Или еще… Быть поэтом-диссидентом. Известным, которого прежняя власть преследовала и про которого все знают. Вот такие там нужны. Программист «тетрис» свой еще один создаст, я упрощаю. Поэта просто так примут. Будет выступать наверно. А у меня как у всех семья, дети, родители. Может классный программист и может всех перевести, не знаю…
Задавший вопрос молча выслушивал, то и дело энергично кивая. Не так, как выслушивавший ответ начальник, а так, словно они оба сидели за столом в пивной или вовсе где-то во дворе.
