Я кивнула и с подозрением на него поглядела.
— А где её сейчас взять? Купить?
Перед мысленным взором возникли полки супермаркета, заполненные свежими овощами и фруктами.
— Да есть местечко… Один мужик выращивает клубнику на продажу. У него хорошие сорта, в середине мая уже плодоносят. Пошли, раскулачим его.
Мы куда-то ехали, и как я ни старалась, выяснить, в чём заключается замысел Максима, так и не смогла. Он упорно увиливал от ответа и улыбался со шкодным видом.
Когда машина остановилась около серого забора из профлиста, я заволновалась.
— Максим, что ты задумал? — настойчиво пытала его, подозревая, что это нечто незаконное.
— Сейчас увидишь, — бросил он легкомысленно. — Пошли.
Мы вышли и Макс повёл меня к уже упомянутому забору. Он тянулся в обе стороны метров на пятьдесят, а то и больше. Без сомнения, это была какая-то закрытая частная территория.
— Максим, надеюсь, ты не собираешься туда проникнуть? — нахмурилась я.
— Как раз это я и собираюсь сделать, — шепнул он. — Только тсс… Услышишь выстрелы и собачий лай — беги. Меня не жди, спасайся одна.
— Ты что, с ума сошёл? — я тоже перешла на шёпот. — А если там правда собаки? Или камеры видеонаблюдения?
— Ой, да ладно!
Показав мне, где ждать, сам Максим подпрыгнул, ухватился за край забора, подтянулся так, что мышцы натянули ткань футболки, и перемахнул на ту сторону.
Что я чувствовала в эти минуты — словами не передать. Ожидала в любую секунду, что его обнаружат, будут гнаться. Уже почти слышала вой полицейской сирены. Это же проникновение в частные владения! Кажется, те свои переживания я запомнила на всю жизнь. Так за кого-то волноваться мне ещё не доводилось. Разве можно быть настолько безрассудным авантюристом? И главное — ради чего? Удивить меня? Неужели Максим до сих пор не понял, что я не из тех девушек, которых впечатляют подобные безумные поступки? Видимо, мы на самом деле слишком разные. Пока я ждала его, испытала весь спектр стадий принятия неизбежного: отрицание, гнев, торг, депрессию.
Ожидая самого худшего, невольно содрогнулась, когда сверху раздался едва слышный свист. Подняла голову и увидела Максима.
— Лови.
Каким-то чудом успела схватить увесистый пакет с клубникой, даже не раздавив его. Макс беззвучно приземлился рядом, пружинисто опустившись, как говорят танцоры, на мягкие ноги.
— А теперь улепётываем! — он схватил меня за руку и увлёк к машине.
Когда автомобиль разворачивался на открытой забетонированной площадке перед забором, неожиданно отворилась калитка, и за ней показался плотный пожилой мужчина. Он что-то крикнул. Максим опустил стекло. Я учащённо задышала от страха.
— Что, дядь Вов?
— Мамке и отцу привет передавай. И потом расскажешь, как вам ягодка.
— Ага, обязательно.
Макс поднял стекло и скорчил недовольную гримасу.
— Так ты её не украл? — я облегченно вздохнула.
— Купил, — он насупился. — Хотел удивить тебя мушкетёрским поступком.
— Слава богу! — я не скрывала своей радости по поводу того, что он всё же не стал рисковать.
— Я ж не псих у дядь Вовы воровать. Он за свою клубнику на британский флаг порвёт и собакам скормит.
— То есть не у дядь Вовы красть можно? — усмехнулась я. — Выходит, ты не шутил, когда говорил Кириллу, что в его возрасте уже воровал?
В ответ на это Максим показал мне язык.
А клубника была невероятная! Я никогда не ела такой вкусной! Крупная, спелая и безумно ароматная. Мы смеялись, обсуждая выходку Максима, и с аппетитом ели сочные ягоды, пачкаясь в клубничный сок. Я чувствовала себя самой счастливой на свете!
