А потом становится страшно. Страшно не успеть. Не успеть сделать то, что можно не успеть сделать в жизни только по одной причине. Страшно не успеть сделать для близкого человека в ежедневной суете то, что для него значимее всего, страшно не заметить этой значимости, не увидеть и не оценить, не сказать и не выразить.
Страшно, что из года в год ничего не меняется. И лишь потому, что казалось, что времени еще вагон и все само устроится. Скажи об этом вагоне своим престарелым родственникам, для которых ты так ничего и не сделал, и пусть они рассмеются тебе в лицо, если у них еще будут на это силы.
А потом ты уже не задаешь вопрос «зачем?». Потому что не знаешь ответа.
И начинаешь плакать.
Думаю, девочки меня поймут. Все мы плачем. Просто так, без особой причины. Просто сидишь, сжавшись в клубок, и ревешь.
* * *
Я стала очень много плакать в последнее время, пусть только там, где никто не сможет увидеть, никто не узнает и, не дай бог, не начнет жалеть. Маленькая девочка плакала в полной темноте, сидя на маленькой сидушке кухонного уголка, поджав под себя ноги и прилипая босыми ступнями к бежевому кожзаму сиденья. В соседних домах, расположенных так близко в новостройках спальных районов, кое-где еще горели окна, но никто в них не смотрел. Люди столицы, я заметила, вообще очень редко смотрят в окна, если это не престижное кафе с панорамным обзором. Но даже оттуда никто не видит маленьких девочек, ревущих в темноте. Наблюдает за ними разве что безразличие. Целый город безразличных окон. Хорошо, что они умеют молчать…
* * *
Я не люблю говорить о своем прошлом. И не потому, что там есть что скрывать, отнюдь. Скорее, не хочу тратить время на воспоминания, как бездарно я тратила его до сих пор. Но как только я начинаю думать о своем будущем, передо мной сразу возникает слово «самооценка». А она у меня не то чтобы заниженная – она справедливая. Я не могу утешать себя мыслями, что кому-то гораздо хуже, чем мне, что кто-то так же удален от своих жизненных и умственных уровней, как земля от луны. Такое мнимое утешение: «некоторые живут даже хуже – и ничего» – это удел неудачников. Ставить перед собой цель, и, по крайней мере, пробовать идти к ней – вот нормальный ход развития себя. Только крайняя степень напряжения приводит сейчас к результату. Слишком велика конкуренция, которую создают те, кто идет вперед. Ведь никто и никогда не задумывается, какой ценой был достигнут статус «красавчика», видим, как правило, только результат, который и кружит голову.
* * *
Вот и я инвестировала три тысячи евро: я хотела эмоций, хотела пройти этот путь от «серой мышки» к «красавице» со всеми вытекающими оттуда, хотела ощутить это напряжение и этот естественный рост. И я захлебнулась ими в полной мере. Ведь все это время я была словно рыба без воды: хлопала ртом, выпучив натужно глаза, в попытке жить, чувствовать и просто наслаждаться, а не тупо обеспечивать жизнедеятельность своего организма. Но тут, когда, казалось бы, неоткуда ждать влаги, захлестнула волна и утащила в море, где бури, штормы, смерчи, вихри эмоций. И я захлебнулась. Любовью, дружбой, непониманием, провокациями, радостью, несправедливостью, злостью, страстью, смехом… И все как на острие ножа. Как на пике, на накалившейся игле.
Все мы ищем этого, все только и озабочены борьбой с пожизненной скукой. Не все только способны себе в этом признаться.
