Я собирался допросить второго, когда он снова удивил меня. Дёрнув чеку из неожиданно появившейся в руке гранаты, прыгнул ко мне, обнимая, словно давно не виданного родственника. Глухо рвануло. Волной меня отбросил в стену, с силой впечатав в бетон. Импульс от гранаты дай боже.
Застонало всё тело, пусть и прикрытое адамантовой бронёй. На губах выступила кровь. Кости затрещали, но выдержали. Телу, укреплённому эликсирами и зельями, доводилось терпеть и не такое. Вот, когда меня похоронило под толстыми каменными плитами в ловушке, устроенной архимагом Драэгамата, было действительно страшно, и висел я на волоске.
Время утекало, а я лишился «языка». Не ожидал от него самопожертвования, никак не ожидал. Это демоны Ниаттиса имели фанатичную преданность своему предводителю. Откуда она у рядового бандита?
Минута ушла, чтобы сконцентрироваться и повторно произнести слова заклинания. Взять след подсветил дюжину отпечатков ног. Один из следов вёл прямо к массивному сейфу, проходя сквозь него.
Отшвырнув в сторону стальной гроб, пробил замаскированную дверь. Все же у Гюрзы имелся запасной план на случай штурма. Он не собирался запирать себя на заводе. Коридор вёл к лестнице, но время не ждало. Взрезав крест-накрест бетонный пол, пробил перекрытие, падая ниже. Метра три-четыре между этажами. Ещё раз. Ноги пружинили, гася удар.
Троица, шумно несущаяся прочь от меня по коридору, сразу привлекла моё внимание. Один из них на ходу начал стрелять, не попадая даже близко. Максимальное ускорение. В пять секунд догнал первого, рассёк его бок, выпуская требуху наружу. Тот заголосил, заваливаясь в сторону. Последний охранник швырнул ещё одну гранату себе за спину, толкая босса в ближайший проход.
Теперь я был готов. Упёршись ногами, пригнулся к земле, призывая щит. Бастион встал на пути взрывной волны, как волнорез, разделяя её на две части. Меня тряхнуло, но не опрокинуло.
Двойка снова попыталась оторваться. Сфокусировавшись на целях метрах в сорока от себя, я нёсся в соседнем коридоре, наблюдая, как распрямляются их плечи. Посчитали, что я потерял их.
Лазарь пробил широкий проход, а бронированное плечо довершило дело. Я вылетел на пути беглецов, забивая воздух серой пылью. Колено в грудь, вызывающее коллапс лёгкого у охранника. Его рука прижалась к испачканной куртке, а рот попытался ухватить глоток воздуха.
Гюрза, используя мгновение по максимуму, прыгнул ко мне, метя узким изгибающимся ножом в сочленение шлема и брони. Вот только горло моё прикрывал всё тот же шлем, сросшийся с бронёй. Обознался, бывает. Клинок лишь проскользил по адаманту, вызывая неприятный пронзительный звук.
Я перехватил оружие латной рукавицей, ломая пальцы, как грифель карандаша. Невысокий поджарый мужчина глухо застонал, но попытки убить меня не прекратил. Стечкин, спрятанный за пазухой, он выхватил действительно быстро. Чёртов ковбой. Два выстрела слились в один. Ствол, вплотную приставленный к шее, выплюнул огонь со свинцом. Будет синяк.
– Хватит! – рявкнул я.
Одно запястье. Второе. Лишь, когда смялись кости второй руки, его, похоже, проняло.
– Кто ты такой, сын шакала и шлюхи?! – голос Гюрзы звучал надсадно.
В его возрасте такие стрессы совсем не полезны.
Прикосновение покаяния.
«Семья Ибрагима Рашидова никогда не знала ничего, кроме войны. Воевал его дед. Воевал его отец. Когда пришёл черёд мальчика, он продолжил семейное ремесло. В какой-то момент осознал, что его товарищи умирают не за свободу, как говорили старейшины, а за интересы чужих стран и чужих элит. Он ушёл в свободное плавание. Многие готовы были платить за тренированного бойца с талантом к управлению.
