Лишь один человек во всём замке спокойно следовал по его коридорам. Годрик никогда не признавал высоких чинов, чем часто вызывал у этих самых чинов приступы гнева. Возможно, именно за это, много лет назад Роланд предпочёл его в качестве ученика. «Несносный мальчишка, – поговаривал он, – если бы не я, висеть бы тебе на площади и считать ворон», – а потом добро улыбался. Годрику, к слову, было весьма несподручно смотреть на всех сверху вниз – ведь его рост был каких-то метр восемьдесят, тёмные короткие волосы, монотонный взгляд, тонкие черты лица и самая главная его особенность – глаза: один небесно-голубой, другой – зелёный, цвета лесов.
Продолжая свой поход, Годрик вышел из коридора в большой зал формы ромба. Посередине зала практически до самого потолка бил прекрасный фонтан, высеченный из гранита. Пормон, бог воды, грозно держал свой топор над головой, весь усеянный шрамами и драгоценностями моря. Поодаль от грандиозного монумента высились пять искривлённых колонн, которые, скорее, выполняли работу декора, чем поддерживали звёздный потолок. К слову, до Годрика доходили слухи, что этим потолком занимался сам Атенус : наставник Роланда, и, если в ночь погасить свет, то звёзды оживут и прольют свой свет, для этого даже пристроили специальные балконы.
Внимание Годрика привлекла дубовая дверь, метров десять в высоту и пять в ширину, сделанная из чёрного дуба и обшитая золотом: она находилась на другом конце зала. Приблизившись, парень заметил, что её охраняли два рыцаря в лёгких парадных доспехах. Правда, рыцарями оказались два высоких огра, что были доставлены лично герцогу здешних земель.
– И по какому случаю достали мундир? – приблизившись, спросил Годрик.
– Так как же, сегодня ведь весь дворец на ушах, а вы не слышали? – начал было один из охранников.
– Замолчи, Урф! Тебе платят не за разговоры! – перебил его второй.
– Тебе то что, длинноносый?! Хочу, и разговариваю! – огрызнулся второй.
– Длинноносый! Как только я сниму эти доспехи, тебе несдобровать!
– Замолчи уже, старый пень! Прости моего несносного друга, мальчик, ему всюду мерещатся шпионы. Хотя всем известно, что эту дверь не открыть без силы десятерых, так что ты хотел… Парень?
Тем временем дверь тихо захлопнулась за спиной охранников. «Хорошо быть магом, и силы десятерых не понадобились», – подумал Годрик, медленно спускаясь по ступенькам. Тронный зал предстал перед гостем во всей красе: богатые яства, длинные ряды из стальных столов располагались на зеркально белом полу. Сводчатый потолок казался недосягаемый даже для птиц, тридцать ровных колонн располагались у стен и, конечно же, в конце находился трон правителя замка. Трон из серебра и белого шелка, над которым располагался мраморный барельеф с изображением Августа Третьего. Император возносил свой меч и гордо восседал на своём боевом коне. Ходили слухи, что три художника были казнены, пока рисовалась эта картина.
Пройдя через банкетные столы, Годрик остановился у величественной картины и замер.
– Величественно и прекрасно, не так ли? – послышался голос из-за колонны.
– Император – это лицо империи, а империя Эпифиратов действительно величественна и прекрасна, господин Габриэль.
Габриэль Праш стоял у крайней колонны, которая находилась слева от трона. Высокий, статный, рыжеволосый, он излучал непоколебимость и мудрость. До этого момента Годрику не приходилось видеть управляющего городом, но когда он обернулся, то словно почувствовал, что должен преклонить колено.
