Проникнуть за массивные двери с несколькими шкафоподобными охранниками могли лишь приглашенные жители города, славный бомонд. Предъявляя пластиковые VIP-карты и входя в помещение клуба, они погружались в вертеп разврата и похоти.
Они скидывали в гардеробной неприметные классические костюмы и платья. Облачались в кожаные портупеи, откровенные наряды, стилизованные металлическими кнопками, шипами и грубыми ремнями. Девушки сабы, по сексуальным предпочтениям надевали ошейники, наручники. Некоторые богатые хозяйки приходили со своими рабами. В основном, молодыми альфонсами. За высокую оплату и извращенную фантазию, мазохисты с готовностью принимали издевательства и унижения от своих садистов.
В «Грехе» придерживались строгих правил проведения сессий. Их каждому посетителю сразу на входе озвучивала Алина Егоровна. Администратор притона и учредитель подобных мероприятий. Высокая тощая блондинка, единственная в этот вечер выглядела как строгая учительница. Черный костюм — пиджак с узкой юбкой до колен и высоко подвязанные волосы, образ из которого она выходила лишь уединившись с очередным любовником в закрытой випке клуба. Для остальных гостей Алина являлась представителем закона «Греха». С важным видом и хищной улыбкой на алых губах, она декламировала простые правила каждому.
— Дамы и господа, рада приветствовать вас в «Грехе»! — встречала она очередную парочку богатых извращенцев. — Сегодня мы работаем всю ночь ради удовлетворения ваших экстравагантных предпочтений. Ближе к полуночи в общем зале клуба будет организовано для вас эротическое представление. Снимать маски с гостей без их согласия категорически запрещено. Играть разрешается только в закрытых VIP-комнатах. Для резервации можно обратиться ко мне или бармену Норду. Добро пожаловать! И… мы за безопасный секс! — с этими словами Алина взмахивала тонкой ручкой в сторону огромной хрустальной вазы на подставке, наполненной презервативами. Гости с пониманием кивали и распихивали по карманам средства защиты. Возбужденные от предвкушения разврата, переглядывались со своими вторыми половинками и проходили глубже, непосредственно в помещение клуба.
Охотники за запретным наслаждением и эмоциями на грани дозволенного терялись в огромном двухъярусном здании, изнутри напоминавшем театр абсурдного разврата. Декорации «Греха» поражали даже самых матерых БДСМ-щиков. Из креплений под потолком свисали обнаженные связанные модели. Опытные мастера своей техникой шибари доводили девушек до экстаза. Сотни пар глаз зрителей мерцали возбуждением в кроваво-красных огнях сцены. На ней беспрерывно происходили театральные сессии. На распорках пороли кнутами и плетками голых девушек. К кресту, украшенному красными лампами, были пристегнуты молодые парни — мазохисты. На их раздраженную от пыток кожу капали раскаленным воском, втыкали тонкие длинные иглы.
Музыка на танцполе играла приглушенно, специально, чтоб зрители могли насладиться криками и стонами добровольно истязаемых жертв. В углах помещения располагались круглые столы во главе с приглашенными профессиональными мастерами. Они за отдельную плату развлекали гостей. Наносили рабам несмываемые символики принадлежности их хозяевам. Многие дамы и господа подводили на поводках своих мазохистов и отдавали их тела для клеймения. Принцип выбирали тоже хозяева: татуировка на интимных частях тела с их инициалами, выжигаемое тавро трискелиона на нежной коже или неглубокие порезы стерильным скальпелем в форме букв или символов.
