— Поздравляю, благодаря 3-5-н вы сегодня ничего не заработали! — объявил Глазастик, и я почувствовала, как множество рассерженных взглядов прожигают мои плечи и спину. — Что замерли? На выход. Ошибки будете исправлять завтра.
Арестанты направились к выходу; Птичка догнала меня и покровительственно обняла за плечи.
— Не переживай, со всеми бывает. Никто на тебя обиду держать не будет.
— Кто-то копался в анализаторе. Я настройки не меняла.
— Всякое может быть. У нас здесь надо держать ухо востро.
Я кивнула – уж теперь-то я всегда буду начеку!
3. Глава 3
Найте
Мне снилась Лария; одетая лишь в полупрозрачную сорочку, она тянула ко мне руки и съедала взглядом, а ее полные губы влажно поблескивали. Меня передернуло; на ум пришло сравнение с хищницей, у которой выделяется слюна при виде добычи.
Я вышел из комнаты, обозначенной неясными границами и заполненной тенями, и оказался в коридоре, таком же темном и неясном. Лария каким-то образом очутилась впереди.
Как она успела?
— Найте, — умоляюще прошептала она, — иди ко мне, Найте...
Ее руки стали удлиняться, превратились в две белые змеи, и умоляющий шепот сменился шипением. Я побежал от змей-рук, не разбирая пути; тени танцевали вокруг, мешая найти выход, а пол становился то скользким, то мягким настолько, что я увязал в нем. Наконец, мне удалось добежать до следующей двери; я взялся за ручку двери и потянул на себя.
Она поддалась и открылась.
— Иди ко мне, Найте… — сказала Лария, встретив меня, и схватила за плечи.
— 7-2-з! Подъем!
Я открыл глаза.
Мне не хватало воздуха, струйки пота текли по вискам, сердце бешено колотилось. Не осознавая, где явь, а где сон, я смотрел на темное пятно перед собой; пятно обрело очертания: лысина, брюшко, мощные руки и ухмылка. Надо мной склонился кто-то из охраны.
— Как я рад тебя видеть, — выдохнул я.
— То-то же, — хмыкнул лысый. — Неделя в изоляторе и не таких борзых ломает. Одевайся и на выход, звездун.
Я поднялся, протер глаза, зевнул и, натянув костюм, сказал:
— Я тебя раньше не видел, но судя по твоей лысине и манере выражаться, мы поладим.
— Обувайся и выходи, — бросил лысый, встав в проеме. — Воняешь, дышать нечем.
— Ты бы и не так благоухал, посидев в этой коробке неделю.
Я надел ботинки и вышел из изолятора в коридор. Дышать сразу стало легче, и я с наслаждением сделал вдох. Следующее, что я сделал, это выпрямился – в изоляторе у меня такой возможности не было, да и на койке приходилось спать, поджав ноги.
Крошечная комнатушка, одна порция концентрата в день, плохо действующее на нервы освещение – вот что такое изолятор. Неделя в полумраке без нормальной еды, без общения, без возможности сменить белье и одежду и встать в полный рост никому не пойдет на пользу.
— Не вздумай падать, — предупредил лысый, внимательно глядя на меня. — Шагай вперед.
— Если умру по пути, тебя лишат премии? — спросил я, начиная идти.
— Зато я смогу дать интервью журналюгам, которые явятся сюда после твоей смерти и начнут расспрашивать, какими были последние минуты твоей жизни, — мечтательно проговорил лысый.
— Мечты – это прекрасно, — кивнул я и уперся рукой в стену; мне стало хуже.
Лысый тут же подхватил меня за ворот костюма и, придержав, сказал:
— Если соберешься умирать, сделай это необычно, чтобы мне было что рассказать. Договорились?
— А ты парень практичный, — усмехнулся я.
Лысый мечтатель ухмыльнулся и, все так же придерживая меня за ворот во избежание неэффектной смерти, повел по коридору.
