Его Преосвященство вернулся к столу и взял в руки дело.
«Все тот же набор преступлений, – усмехнулся Его Преосвященство. – Хоть бы что-нибудь новенькое. Надо бы предложить Святейшему отцу открыть при Ватикане школу сочинителей, а то ведь потомки будут смеяться над нашими убогими и стереотипными обвинениями. Нужна новая струя. Хотя за подобное предложение с меня живого могут содрать кожу и поджарить на медленном огне. Но делать что-то ведь нужно…»
Мысли его преосвященства прервал вновь появившийся в покоях начальник тюрьмы.
– Слушаю тебя, Патрик.
– Я привел ее, Ваше Преосвященство. Прикажете ввести ее в ваш кабинет?
– Да, разумеется.
Патрик приоткрыл дверь и приказал:
– Входи.
В кабинет вошла одетая в лохмотья, с синяками и шрамами на некогда красивом лице молодая женщина.
В душе Его Преосвященство шевельнулось атрофированное за много лет работы с отступниками, еретиками и ведьмами чувство сострадания.
– Патрик, дай ей стул – приказал Его Преосвященство. Женщина тяжело опустилась:
– Благодарю вас – тихим голосом сказала женщина.
Его Преосвященство кивнул головой и чуть улыбнулся. Он налил в бокал вина, привезенного ему из монастыря, протянул его ведьме:
– Как тебя зовут?
– Магдалена.
– Магдалена, – Его Преосвященство с удовольствием покатал во рту лидирующие консонанты М—Г-Д женского имени. – Как грешницу, спасенную Господом нашим Иисусом Христом. Только та Магдалена покаялась в грехах своих и стала на путь благодеяний, а ты нет. Почему ты не покаялась?
– Мне не в чем каяться, Ваше Преосвященство.
– Вот как – Жан—Марк подошел к столу, вытащил оттуда дело и, постучав по нему пухлыми пальцами, поинтересовался:
– А это что? Тут и колдовство, и гаданье, и порча домашнего скота, покушение на миропорядок и демонизм, и шабаши, и половое сношения с дьяволом…
Женщина, грустно покачав головой, ответила:
– Ваше Преосвященство, если бы вас подвергли таким пыткам, каким подвергали меня, то чтобы избавиться от невыносимой боли, вы бы заявили, что являетесь не только служителем дьявола, а им лично.
– Никто тебя не пытал – вступил в разговор начальник тюрьмы. – К тебе были применены дозволенные его святейшеством меры дознания.
– Хороши меры – женщина подняла юбку. Его святейшество увидел обезображенную испанским сапожком ногу.
– Не смущай взор его преосвященства своими прелестями… Блудница! – Патрик одернул юбку.
– Хороши прелести – усмехнулась женщина. – Хотя когда-то они были. И тот, кто их добивался, не получил и написал на меня донос. Не добившись моего расположения, он оклеветал меня, Ваше Преосвященство.
– Женщина рухнула на колени – помогите мне, умоляю!
– Ты только за этим и пришла? – Поинтересовался Жан—Марк. – Тогда мне не о чем с тобой разговаривать! Не я решаю твою судьбу, а суд. Суд же вынес вердикт – виновна. Оспорить решение суда я, если бы даже и хотел, не могу! Уведи ее, Патрик. Прощай, женщина, и да простит тебя господь наш Иисус Христос.
Патрик схватил Магдалену за шиворот и потянул к двери.
– Нет, погодите, Ваше Преосвященство, я хочу вам еще что-то сказать. Выслушайте меня. Дайте мне всего несколько минут?
– Патрик, оставь ее.
Начальник тюрьмы отпустил женщину.
– Говори, – Его Преосвященство указал Магдалене на стул.
– Пусть он выйдет – попросила женщина. – Это личный разговор.
– Подожди за дверью, Патрик – приказал Жан—Марк.
– Но это не положено, Ваше Преосвященство.
– Ничего, сделаем исключение.
