Подскочив, вцепилась в желтый чемодан, оглянулась быстро.
– Пароль: «Я от герра Шагала». Правильно?
И снова по-немецки. Секретный агент Мухоловка, ситуацию оценив, кивнула в ответ:
– Grazie, ragazza! Io stesso.
Попыталась отобрать чемодан. Тщетно! Что не так?
– E non si sa dove si trova l’appartamento in affitto?
Угадала! Малявка, забыв о чемодане, радостно проорала на весь двор:
– Так вы квартиру ищете, тетя? А вы заходите к нам, у нас комната свободна!
Обернулась к дальним окнам, махнула ручонкой:
– Papa! Papa! Ik huurder gevonden!..
Оставалось восхититься, понятно, шепотом.
– Молодец! А на каком это ты?
Девочка взглянула строго:
– На голландском. Разве вам не сказали?
Не сказали. Марк Шагал лишь назвал адрес, уверив, что человек там живет надежный, надежнее не бывает.
– Going!
Прозвучало от дальнего подъезда. Крепкий, спортивного типа парень ее лет, светлый костюм, белая рубашка с расстегнутым воротом… Малявка улыбнулась:
– Папа! Подпольная кличка – Кай. Он скромный, поэтому сама скажу. Кай – настоящий герой, только никогда не признается. А еще он фокусы умеет показывать.
Где надо прятать лист? Анну Фогель станут искать среди беглецов-эмигрантов, не забудут и работников бывшего посольства, подключат всезнающих репортеров. Но кто обратит внимание на художницу-итальянку, скромную пчелу в переполненном улье многонациональной парижской богемы?
Парень в светлом костюме не подошел, почти подбежал, и Анна невольно позавидовала. Проклятая клюка! Ничего, через полгода устроим с этим быстроногим бег наперегонки.
– Goedemiddag! – улыбнулся быстроногий с подпольной кличкой Кай. – Jorrit Mark Alderweireld, tot uw dienst!
И как ответить?
– Ciao, signore! I – l’artista, è venuto a Parigi per lavorare. Mi chiamo Anna…[21]
Фамилию секретный агент Мухоловка придумать не успела.
5
За дверью Кейджа встретил густой храп – гулкий, басовитый, переливчатый. Вначале – легкое сипение, словно шину прокололи, затем – короткий миг молчания и, как из пушки:
– Хр-хр-хр! Хры-хры-хры! Хра-а! Хро-о-о-о! Ах-р-р-р!..
Кто иной, менее привычный к репортерской жизни, испугался бы или, по крайней мере, нешуточно удивился. Уж не сказочный ли монстр забрался в трехкомнатный «люкс» мисс Лорен Бьерк-Грант?
– Хро-хро-хро-о-о-о! Хру! Хру-у-у!..
Кристофер Жан Грант удивляться не стал. Понятное дело, Монстр. Хоть и отнюдь не сказочный.
– Хр-хр-хр! Ах-р-р!.. Хра-а!
У мисс Репортаж недостатков хватало с избытком, и Крис мог лишь подивиться смелости своего нью-йоркского шефа, решившегося шагнуть с такой под венец. Однако Лорен, и этого у нее не отнять, была журналисткой настоящих чистых кровей. Если дело, то все прочее побоку. Что за беда – на стук в дверь не отвечают? Надо – входи.
Кейдж решился – и перешагнул порог.
Монстр обнаружился на диване – огромный, похожий на плохо отесанную глыбу, зачем-то втиснутую в дорогой серый в клетку костюм. Квадратная голова (стрижка «ежик», нос-картошка) свесилась на плечо, ноги в грубых ковбойских сапогах попирали персидский ковер.
– Хр! Хр-р-р? Хры-хры-ы!..
Левое веко Монстра на короткий миг приоткрылось, фиксируя гостя. Кейдж, к этому привычный, махнул рукой.
– Привет, Джо! Лорен здесь?
– Хро-о-о! Хра-а!
Значит, здесь. Кейдж поправил рубашку, думая, с чего лучше начать. Пункт первый, пункт второй.
– Проходи, Крис!
Хозяйка номера обозначилась в дверях, ведущих налево, прямиком в спальню. Тоже без пиджака, в мягких тапочках и с сигаретой в зубах. В приличном нью-йоркском обществе, где следовали традициям долбаного Цезаря, вся эта сцена вызвала бы нешуточный шок, но…
