Агроном, достав из ящика стола блокнот, развернул, пристроил поудобнее. Блеснул стеклышками.
– Я кое-что буду записывать, Харальд. Так лучше думается. Но после нашего разговора обязательно сожгу. Кстати, имейте в виду: на следующем листе остается след, а под столешницей может лежать копирка…
* * *
– …Так лучше думается, Ингрид. Но после нашего разговора обязательно сожгу.
Харальд Пейпер на всякий случай провел ладонью по гладкому зеленому пластику стола. Нет, копирку не подложить. И микрофона за вентиляционной решеткой нет, лично проверил, пока чудо плескалось в ванной.
«Вы – параноик, Харальд». Угу!
– Что-нибудь еще добавите?
Девушка взглянула жалобно.
– Но мы… То есть я уже три часа подряд… Наверно, именно так допрашивают, да?
Он, встав, шагнул к подоконнику, коснулся пальцем давно не мытого стекла. Месяца два назад они стояли тут с братом, плечо к плечу. «…Я не Каин и никогда им не стану».
Беззвучно шевельнулись губы.
Не томись тоской бесплодной,
Ведь не вечен снег зимы,
Будет родина свободной,
Будем с ней свободны мы!
Болотные солдаты,
Идем среди проклятых – болот…
[24]Повернулся к светлоглазой, развел руками.
– Извините, Ингрид! Допрашивают конечно же совсем иначе. А как именно, вам, честное слово, лучше не знать!
Просмотрел густо исписанный листок, щелкнул ногтем по бумаге.
– А теперь смотрите! Среди своих знакомых вы назвали некоего герра NN…
Девушка смутилась, Харальд же улыбнулся весьма одобрительно.
– Правильно, правильно! Так вот, из ваших слов следует, что помянутый NN занимается делами тех шутников-рыцарей, которые с вашим дядей дружили. Согласен, все это не слишком серьезно. Но почему бы вам с ним не встретиться? Он ведь не выдаст?
Ингрид на миг задумалась, затем решительно тряхнула головой.
– Ни за что!
– Вот и прекрасно. Лишний друг никогда не помешает.
Гауптштурмфюрер СС Пейпер солгал баронессе Ингрид фон Ашберг-Лаутеншлагер Бернсторф цу Андлау. Допрос он провел строго по инструкции. Трижды девушка пыталась ему солгать…
Нет, светлоглазая, не выйдет!
7
В первый миг Анне почудилось, будто она попала прямиком на старинный корабль. От пола до потолка – дерево, справа от двери – медный колокол-рында, окна-иллюминаторы вдоль стен. Поперек всего переборка, свежая фанера, врезанная легкая дверь. Возле одной из стен, прямо на полу – холсты в рамах. Картины? Если да, то очень странные.
Пахло стружкой и, совсем немного, хорошим вином.
– Это называется «мансарда»! – отрапортовала малявка, для наглядности раскинув пошире ручонки. – По-нашему, конечно, «чердак», но зато звучит красиво[25]. А перегородку мы вчера закончили, чтобы вторая комната была…
Мухоловка мельком отметила решительное «мы». Характерец!
– …Там есть отдельный кран, умывальник – и то, что наоборот. Здесь раньше студенты жили, сразу семеро, у них тут целых три комнаты было. Только купаться нельзя, но на соседней улице – турецкая баня…
– В шко-лу! – негромко, но решительно скомандовал «подпольная кличка Кай». – Возьмешь такси – и чтобы успела к третьему уроку. Проверю!
Малявка, обиженно засопев, взглянула на гостью. Анна сочувственно улыбнулась.
– Ну, ладно. Как всегда, на самом интересном месте…
Маленький кожаный ранец лежал на столе. Девочка, не став его надевать, взяла за ремень и без всякой охоты протопала к двери, стараясь ступать как можно громче. На пороге обернулась.
– А такси не нужно. Я на машине monsieur contre-amiral, она в соседнем переулке стоит. Ага! Ага! Вечером обязательно приеду…
