– Нормально живут, – Андрей не обернулся, не замедлил шага. – Ещё не ясно, где лучше жить – здесь, в этой глубинке, или в вашей Москве.
– Ладно, не начинай, – Николай легко пошёл на попятную.
– Ты только не забывай, – следом встрял и их перебранку Виталий, – это не только наша Москва, но и твоя тоже. Прожил-то здесь всего два месяца и как уже заговорил…
– Ну положим, не два, а все три, – спокойно парировал Андрей.
– Всё-всё, сняли этот вопрос, – Николай на ходу повернулся к Виталию и показал кулак. – Ты мне вот что, Андрюха, скажи, как мы у тебя разместимся? Ведь выпивать сейчас станем. А у тебя однушка. На полу?
– Не бери в голову, всё продумано. Я же готовился… Диван и раскладушка, а я на спальнике, на полу.
– Так, может, ещё и девочки будут?
– Ага, давай я тебе местных доярок подгоню, хочешь?
– Да… чувствую, предстоит нам ночка… – задумчиво протянул Виталий. – Колька, он же спьяну храпеть будет как паровоз.
Когда-то очень давно, ещё в самом начале жизни, они были одноклассниками, со всеми вытекающими… и сейчас, когда возраст неумолимо подкатывал к полтиннику, отношения остались в чём-то прежними – говорить друг другу можно было что угодно и о чём угодно. Они не были замазаны общей работой, добыванием денег, женщинами. С одной стороны – чужие люди, обременённые семьями, проживающие каждый свою жизнь, с другой – те же пацаны, заряженные на совместное времяпровождение и сомнительное веселье, старающиеся, как и раньше, соблюдать честность и верность по отношению друг к другу, помогать если не делом, то хотя бы словом. Никто из них никогда не задумывался об этом – просто жили и продолжали дружить, несмотря ни на что.
А жизнь у каждого складывалась по-своему.
Разная жизнь…
Андрюха, к примеру, стал врачом-анестезиологом, защитил кандидатскую, женился, родил сына. На работе – всё путём – уважение и уже деньги начали валиться, да вот попала вожжа под хвост – с женой развёлся, работу бросил, квартиру сдал и сюда, в эти зажопки, в эти снега. Похудел, лицо заострилось, извёлся от злобы. На кого, на что?
С Колькой всё просто. Он бизнесмен. Производство своё – небольшое, правда, но пока существует. Работа для него – всё, ну и бабки, конечно. Семьи не видит, не отдыхает, пашет и пашет. И ведь интересно ему… Прёт, как танк, да и сам такой же – невысокий, кряжистый, короткостриженый.
А с Виталиком – непонятно. Вечная улыбка на лице, наметившийся живот, и какой-то он не от мира сего, но добрый. Не получается у него что-то в этой жизни. Институт, правда, закончил. Двух девок родил. Сидит в государственной конторе, зарплата – мизер, на проезд с трудом хватает, жена – пилит. И откуда в нём эта жизнерадостность? Всё для него – фигня! Всё, что ни делается, – к лучшему.
Трое выбирались гуськом по тропинке на освещённую редкими фонарями дорогу, блестящую снежным прессованным накатом.
С шумом, со сбиванием снега с ног на тёмной лестничной площадке ввалились в снимаемую Андреем однушку на третьем – последнем – этаже длинного, с облупившимся фасадом дома.
Виталий задумчиво поцокал языком, увидев яркую лампочку в прихожей, голо свисающую на запылённом перевитом проводе.
В комнате: старый продавленный диван, заправленный коричневым пледом с распластанным китайским тигром; стол с компьютером возле окна – свисают грязно-жёлтые занавески; стул, громадный шкаф в углу – притаился, готовый навалиться и подмять под себя; сложенная раскладушка со скрученным матрасом и обои по стенам с выцветшим неразборчивым рисунком.
