– Ну, тех, кого отцы забрали, понятно что не найти. А младшего, усыновлённого через опеку, найти пробовал? Он должен тебя помнить.
– Нет, – ком застрял у меня в горле, несмотря на пустоту. Надо же, сильнейшие эмоции ещё пробиваются. Хороший знак. Но Пете надо пояснить: – Подумай сам, Лид. КЗ хакнутой капсулы. Стандартная каморка одиночек. И семилетний пацан во второй капсуле, подключён к сети. Тоже хакнутой, конечно. Понимаешь? Никакого усыновления не было. Он сгорел в этом электронном гробу. Меня просто пожалели в опеке, оставили надежду на то, что с ним всё хорошо. Я им даже благодарен. Первые годы жопу рвал, чтобы до его совершеннолетия скопить на аренду каморки с персональным кухонным синтезатором и двумя капсулами. Потом понял, что дурак. Но привычка рвать жопу осталась. Накопил на целое гнездо.
– Почему только сейчас ты…
– Пустота, Петь. Я просто могу это рассказать, не сорвавшись в истерику.
Истерика у меня будет в реале. В гнезде. После того, как вылезу из своего гроба. Суперсовременного и ни разу не хакнутого. И датчиков у меня в доме хватает. Сперму я тоже ни разу не сдавал, кстати. Хотя в общаге многие так кредиты зарабатывали.
– Хочешь, молодняк тебе сгоню на стрельбище? Поучишь нубов уму-разуму.
Я лишь улыбнулся и опустил глаза. Бесполезно всё. Надо уходить из "Эры" и больше не возвращаться. Пока не исчезнет пустота.
– Нет, Петь. Чем дольше я тут, тем ближе к призракам. Мне надо в реал, вдруг фирма прислала с чертежом и контракт.
– Ну да, точно. Если что – дай знать, у меня ещё парочка неустроенных, но адекватных перегоревших на примете есть.
– Обязательно. Выход!
Кланлид покрутил бокал в руке, потом тяжело вздохнул и написал сообщение одному из соклановцев.
– Звали, Лид? – через пару минут в комнату вошёл один из подающих надежды убийц клана.
– Да. Присаживайся, Митя. Помнишь, когда ты пришёл, то рассказывал историю про пожар и про то, как тебя усыновили?
– Ну, да. Помню. А что? – с опаской спросил парень с ником "ТеньКощея".
– Фамилию матери помнишь?
– Эм… Помню. Да в чём дело?
– Один знакомый такую же историю рассказал, но он на шесть лет старше тебя. Вот и думаю, совпадение или нет?
Митяй, отыгрывавший за тёмного эльфа, посерел. А кланлид удивился.
– Лешак Йорский, да?
И после того, как Пётр кивнул, съёжился и сказал:
– Мне до конца месяца можно остаться? Кредит надо заплатить…
– Ты дурак?
Митяй вжался в стул.
– Он ненавидит меня, наверное. Мать меня оставила, а его выгнала. А потом меня ещё и усыновили. Он же остался в общаге, абсолютно один. Я когда приёмных насчёт него спрашивал, мне сказали, что в тринадцать уже не усыновляют. Взрослые уже, типа. Мне повезло, а он…
– Точно дурак. Он уверен, что ты погиб вместе с матерью. И уж тебя он точно не винит. Давно ты знаешь, что это он?
– Ну, с той истории, со скалой. Случайно у Фила в окне увидел проект договора с его реальным именем. То есть он даже не в курсе, что я… жив?
– Да. Он по-прежнему абсолютно один. И он перегорел. Всё, дальше думай сам. Твоему ребёнку лечение нужно.
– А вам что нужно? – излишне холодно и даже резко спросил убийца.
Кланлид лишь улыбнулся. Девятнадцать стукнуло, а эмоции под контроль брать не научился. Как же они непохожи с Лёхой. Лид хоть что-то о реальной жизни Лешака узнал лишь после истории с покупкой участка. СБ не в счёт, они проверили и всё, никому ничего не рассказывают. И Лёха тоже. Молчал. Его проблемы – только его. В игре – только об игре. Никто не мог ткнуть в больное место Лешака, никто его не знал. И поэтому вдвойне ценнее то, что Лёха смог рассказать сегодня. Заслужил значит Пётр доверие этого параноика, заслужил.
