– Ну, ты спросил, Сергеич?!
– Судя по тому, как часто Булгаков упоминает в романе слова «добрые люди» устами героя, наш Иешуа, скорее всего, принадлежал к тем, кто исповедовал это самое раннее направление христианства! Катары полагали, что Вселенной правит Бог-Добро, а на Земле – всем заправляет Злой Бог, Дьявол… – учтиво добавил Георгий, и как прилежный ученик посмотрел на Профессора, ожидая одобрения.
– Прекрасное уточнение, Георгий! Надо отметить, что термин «добрые люди» у катаров означал и «добрые христиане»!
– Хорош смуту чинить, Сергеич! Ты про Первосвященника-то позапамятовал! По твоему выходит, что и он у тебя. «христианин»?!
– Егор Алексеевич, голубчик, спокойнее! Лучше подайте-ка мне ту картину с изображением юноши и… так называемого Жреца, кисти Ботичелли!
– На, держи, сектант! Вот смотри: в туфельках – это Юнош! А вот – Папа Римский!
– Кто, кто, Егорша?
– Да я уже и сам запутался! Жрец это. Высший, вроде как.
– Не мудрено и перепутать, если принять во внимание тот факт, что на Первосвященнике надета Папская тиара!
– Александр Сергеевич, а ведь, по сути, папа Римский и есть. Первосвященник!
– Вы правы, господин Журналист, терминология и само описание сути сюжетов картин Ренессанса слишком часто менялась за прошедшие столетия, включая и наши дни: жрец, священник, Первосвященник… и прочее. Егор Алексеевич, вот же перед Вашим носом, на другой картине, старинное изображение Чингисхана в старости! Рассмотрите внимательно! Разве Вы не замечаете того, что головной убор монгольского кагана практически не отличим от тиары Папы Римского или. Первосвященника?! А подножие тиары Первосвященника монгольской империи так же венчают равносторонние кресты – точно так же, как и у… Главы Ватикана. Взгляните на дату написания картины Ботичелли! Нет, я уверен, что действие сюжета картины происходит где-нибудь в Италии или во Франции.
– То-то и оно, на дворе – конец 15-го века! Уже приспела пора Америку ехать открывать, а вокруг этого Жреца – ну, ни одного ветхого иудея! Одни итальянцы, в натуре! Надо… надо было им, живописцам, историю-то хорошенько изучать у себя в венециях да в римах!
– И персонажи картин одеты абсолютно по моде времени написания произведения, профессор.
– Для справки, дорогой Егор Алексеевич, у меня возникают сильные сомнения в том, кем на самом деле являлся сей. «юнош» тогда, во времена росписи Сикстинской Капеллы! И ещё… взгляните на антураж, архитектуру и прочие детали картин! Ведь это типичные европейские… пейзажи, коллеги! Наверное, меня стала подводить память, но мне казалось, что я читал когда-то другое описание этого сюжета. И, простите великодушно, фреска Ботичелли всё-таки называется «Искушения Христа», а не «Юноша и Жрец»?! Кстати, хочу заметить, что в юном возрасте Иисус носил другое имя. Согласно апокрифам, разумеется.
– Да погоди ты, Сергеич! Память у него отшибло, понимаешь! Скачешь с одного на другое, перескакиваешь! Нагородишь тут сейчас «сорок бочек арестантов»! Мы сейчас вообще-то о чём толковали, помнишь ли?
– «Вообще-то», Егор Алексеевич, это всё затеяли Вы, неугомонный жрец! А я попытался Вам аргументированно возразить! Уж Вам-то, «знатоку» Ренессанса, стыдно не помнить, как менялись время от времени, названия многих легендарных полотен эпохи Возрождения! Ну, всё, достаточно препираться, и вспомните, пожалуйста, коллеги, как описал отношения между Первосвященником, Кесарем и Пилатом сам автор, Михаил Булгаков.
