— Ты пробовал мыло?
На этот раз он улыбнулся еще шире.
— Я поспорил с Женькой, что откушу кусочек. И он тогда отдаст свои наклейки с динозаврами.
— И что? — была я слегка шокирована такими подробностями. Мой сын ест мыло? — Это в садике было? Ты правда откусил кусочек мыла?
— Оно было с запахом банана. Я думал, что и вкус будет тоже банановый.
— А был не банановый?
— Не-а. Не банановый. Пришлось потом язык отмывать под краном.
Я засмеялась. Это было забавно. Дети — это очень весело.
— Но разве оно того стоило? У тебя ведь у самого тех наклеек целая куча.
— Если бы я струсил, то Женька дал бы мне щелбан.
— О, — поняла я серьезность ставок. — Понятно. Щелбан — это серьезно… Ну так что — идем? Спускаемся вниз и едем вкусно кушать? Если хочешь, можем заказать тебе какого-то мыла. Со вкусом клубники или сгущенки, например.
Но сын смеялся.
— Нет, такого не бывает…
А я его щекотала.
— Бывает-бывает!
Он извивался и уже не был таким сердитым, как изначально. Значит, отошел.
— Ну ладно-ладно, я сдаюсь!
— И что?
— Поеду с вами. Ладно. Только я буду молчать. Я не хочу с ним говорить.
— Хорошо, — пошла я на уступки. — Договорились. Просто ешь, не бросайся едой в сестру и не бегай по ресторану. Идет?
— Идет.
7. 7
Эдуард
Дина мне нравилась как девушка. Она была в меру серьезна, в меру скромна. Само собой, она была примерная хозяйка и стойкая мама, у которой на шее висело сразу двое маленьких детей. Я прекрасно знаю, каково это — когда в семье брат и сестра, а мать не может переложить хоть часть забот на их отца. Потому что его нет. И все. Тащи все сама. И подгузники, и готовка еды, и уборка в доме, возле дома — все на тебе. Еще ладно, если бы как у меня было — я успел подрасти, когда сестренка на свет появилась. Маме было проще. Был какой-никакой помощник. Но денег нам все равно не хватало. Причем остро и заметно.
Та же ситуация здесь. Может, Дина и пыталась как-то сводить концы с концами, но я прекрасно понимал, что должен помочь. Даже такой ерундой, как пачка конфет или пара кукол для девочки. Мне хотелось это сделать, потому что могу. И потому что дети у нее вправду чудесные. Да, Настя нарисовала мне "губы", из-за чего я знатно опозорился на работе. Да, Захар был словно ежонок — выставлял свои иголки, фыркал и по-детски быковал. Хотя на самом деле это страх и защитный механизм. Мне бы хотелось с ними поладить и провести этот вечер вместе.
Значит ли это, что я готов взять на себя обязанности отчима? Говорить о подобном рано и несерьезно. Я просто хочу пообщаться с девушкой, которая спасла меня от ночевки под открытым небом. А так как она мать двоих малышей — накормлю и их, чтобы Дина не нервничала.
— Ну что, готовы? — приоткрыл я входную дверь и увидел, как заботливая мать завязывает шнурки Захару.
Он смотрел на меня исподлобья и нарочно кривил губы. Словно я какой-то бомж и сделал что-то плохое его семье. И я откровенно не понимал, чем я ему так не нравлюсь. Может, у них уже был какой-то опыт, связанный с незнакомыми мужчинами в семье?
— Фух… — выдохнула Дина и выпрямила спину, чтобы предстать передо мной во всей красе. — Все. Теперь готовы. Детей пока соберешь — уже сил никаких не остается.
— Это точно, — кивнул я и не смог сдержать улыбки. — Ты переоделась…
— Да, — напряглась она невольно. И стала одергивать нежное бежевое платье на плечах, в районе лифчика. Разглаживать низ после завязывания детских шнурков. — А что? Тебе не нравится? Я плохо выгляжу? Мне поискать что-то другое?
