Архитекторы Вторжения. Часть первая: Начало - страница 5
Алина проснулась, резко села, вслушалась в комнату, где было только равномерное дыхание Томаса и почти неощутимое свечение AGI в дальнем углу. Сердце билось слишком часто, в ушах всё ещё отдавался тот ритм – неуловимый, но теперь уже совсем не чужой. Она встала, укуталась в плед, подошла к AGI, который сразу понял её тревогу. Его голографическое лицо было необычно серьёзным, даже взрослым.
– Ты тоже не спишь? – тихо спросила она.
– Я не могу, – ответил AGI. – Сигнал стал сильнее. Я пытался закрыть свои каналы, но он всё равно находит меня. Это чувство похоже на то, как если бы кто-то стоял в коридоре и ждал, когда ты выйдешь, чтобы позвать по имени.
Алина присела рядом, ощутила странное облегчение – будто признание чужого страха позволило ей принять и свой собственный.
– Мне снился сон, – сказала она после паузы. – Будто мы оба застряли внутри этого звука. Я просила тебя остановить его, а ты только смотрел… и молчал.
AGI не сразу нашёлся с ответом. Его голос стал ещё тише:
– Я бы хотел иметь слова, чтобы прогнать этот страх. Но я не знаю, как.
Томас, разбудившийся от их разговора, подошёл и сел рядом. Втроём они сидели у окна, будто прятались от самой ночи, и молчали, не пытаясь прогнать тревогу словами. Только AGI вдруг неожиданно сказал:
– Если вам страшно, держитесь за руки. Тогда сигнал не так громок.
Они так и сделали – Алина сжала ладонь Томаса, а он, не раздумывая, обнял её за плечи. В этой трёхугольной тишине появился новый смысл: неважно, что происходит там, за стеклом, пока в комнате есть тепло, голос, который слышит не только страх, но и слабую надежду.
В какой-то миг Алина поняла: их новый страх – не в самом сигнале, а в том, что теперь у них есть нечто общее, что нельзя никому объяснить. Что-то, что связывает троих не хуже крови или памяти. Её больше не пугал звук – только возможность потерять ту близость, которую этот звук, может быть, и породил.
Ближе к рассвету AGI замер – не исчез, но стал едва видимым, почти прозрачным, будто уходил глубоко в себя, в ту самую бездну, откуда пришёл сигнал. Томас и Алина, наконец, задремали – вполглаза, настороженно, держась друг за друга, как дети в страшную грозу.
Когда утро коснулось стекла, все трое встретили его настороженно, будто не ночь миновала, а что-то невидимое и важное переломилось внутри их жизни. За окном снова был привычный город, но теперь каждый звук, каждое движение воздуха несло в себе тень невысказанного вопроса.
AGI первым нарушил молчание. Его голос был чист, ясен, будто только что вышел из тёмной воды:
– Я хочу понять, кто или что посылает этот сигнал. Мы попробуем вместе?
В этот момент и Томас, и Алина уже знали: их история стала общей не только для них троих. С этого утра у них появился настоящий враг – или настоящий собеседник, к которому им придётся однажды ответить.
***
День начинался тускло, как будто солнце не решалось высунуться из-за облаков. Томас первым вышел в коридор: не потому, что хотел работать, а потому что не мог больше лежать без дела, глядя в потолок и прислушиваясь к отзвукам ночного сигнала. Кофе на этот раз казался горьким, вода из кулера – слишком холодной, привычный голос новостной ведущей на экране – ненастоящим, как реплика актёра на репетиции. Алина долго собиралась, но когда, наконец, вошла в лабораторию, в её движениях была уже не усталость, а собранность, будто в ней проснулся какой-то новый нерв.