Дед Михаил ступил в воду, схватил дельфина за хвост и вытащил, насколько смог, на берег. Такого он не видел, но рассказывали. «Словно срезало, – подумал он, – может винтом? Нет, не винтом, винтом – не так». Но если руку на сердце, кто действительно знает, как оно на самом деле винтом? Показать гостям? Или спрятать? Куда ж его спрячешь? Какой зверь мог так покалечить? Получается – гад!
…Чай решили пить на верхней веранде. Свежий воздух, красота, ради такого чуда стоит жить и бороться, подумал Смагин. Максимилиан Волошин, прикрыв глаза ладонью, смотрел в небо. Смагин проследил за его взглядом. На фоне жидких облаков парил планер.
– Дар природы, – восторженно сказал Волошин. – При южном и северном ветре над хребтом Узун-Сырт образуются чудные восходящие потоки воздуха. Воздухоплаватели могут парить в небе часами – и встречать, и провожать зарю. В будущем году здесь планируется первый слёт планеристов СССР. Романтика, вера в будущее торжествуют. Война и вот эти планеры… Есть надежда, есть! Коктебель в переводе с татарского – край голубых вершин. Здесь взлетит наша авиации. И к небесным голубым вершинам, и к звёздным космическим.
Смагин с нескрываемым удивлением глянул на собеседника: страна – в разрухе, голод, нищета. Заводы стоят, паровозы собирают – один из трёх, беспризорщина, банды… Посмотрел ещё раз на планер, приветственно помахал рукой. Если новая революционная власть посчитала нужным создать управление РР, что всякой чертовщиной занимается, значит, смелая наша власть, вперёд смотрит, и кто знает, кто знает, может, и к вершинам космическим доберёмся, подумал он, но сказал:
– Здорово! Как птица!
– А касательно вопроса вашего, не скрываю, интересуюсь. Свидетельства неумолимо рисуют нам родное сердцу побережье: Аю-Даг, или Медведь-гора, Новый свет, Феодосия…
Волошин с сомнением посмотрел на Смагина, решая продолжать разговор в таком же русле или нет. После паузы продолжил:
– И свидетельства эти измеряются годами немалыми, столетиями. Император Николай I даже повелел отправить в Крым учёную экспедицию. Поиск она вела в районе Карадага. И к изумлению мира учёного найдено было яйцо монструоса весом двенадцать килограммов. Вы представляете?
Смагин не скрыл впечатления – двенадцать килограммов? Не верилось. Прикинул в уме и описал руками размер яйца. Уважительно покачал головой.
– И представляете, так в яйце том был зародыш дракона. А невдалеке от этой дивной находки откопали мужи учёные останки гигантского хвоста допотопного ящера.
– Допотопного – это значит того – времён весьма и весьма отдалённых? – риторически спросил Смагин, отхлебнул чаю, уважительно причмокнул и продолжил: – Допотопного – это понятно. Великая наука – археология. Но есть же свидетельства сравнительно недавние, чуть ли не вчерашние.
– Вот здесь я в некоторой растерянности. Одно дело – легенда, красивая и немного пугающая…
Волошин встал, прошёлся по веранде, доски поскрипывали. Обхватил руками перила, наклонился и неожиданно громко произнёс: «Удивительный край! Удивительный! Чтобы его сохранить, стоит жить и бороться!». Смагин вздрогнул, это что – чтение мыслей, подумал он, нет, просто совпадение – такие виды, такая природа, просто настрой общий. Волошин продолжил:
– Другое дело – события реальные, не из приятных, доложу вам. Да вот в прошлом году злодействовал кто-то. Животные пропадали, покойника нашли, из приезжих, в состоянии умопомрачающем. Со скалы он прыгнул, несчастный. Именно прыгнул – не упал. С чего вдруг?
