Я всего лишь большой шут.
Развлекаю других и любуюсь.
Пусть меня не простит суд,
Но не очень-то я и волнуюсь.
Ведь у каждого свой приговор,
И у каждого груз наказанья.
Так зачем затевать спор
О великих столпах мирозданья?
Их у всякого свой гнёт,
Отрицающий все остальные.
Человек, что под ним живёт,
Не заметит терзанья чужие.
До словесной баталии – шаг!
Слово зА слово стали врагами.
Был свободен, а стал раб,
И всё больше раскол меж мирами.
Ну к чему это всё греть,
С каждым споря за то, что «так надо»?
Это самая жёсткая плеть,
Но кому-то она как награда.
Только повод дай – в клочья порвёт
За «свои» прописные заветы.
И «героем» всю жизнь проживёт,
Не вникая в чужие ответы.
Есть адепты каких-то общин,
Есть приверженцы разных течений.
Существует немало причин
Для создания новых учений.
Но порою бывает смешно,
Когда спорят солидные люди
О предмете: грешнО не грешнО,
И друг друга «всевышними» судят.
Кулаком по столУ аргумент —
Вот и вся бесконечная правда.
На какую-то умность акцент
И извилины трогать не надо.
И в итоге так весь свет
Тихой сапой ругается вечно.
Компромисса для всех нет.
Всё течёт, как и прежде, беспечно.
То ли лень уже всё менять,
То ли смысла совсем не осталось.
От чего-то другого брать,
Чтобы в мире остаться хоть малость.
* * * * * * * * * *
Впрочем есть небольшой род,
Он зовётся в народе шутами.
Это те, кто за годом год
Не становятся жизни рабами.
Не скажу, что им всё – бред,
Ведь не чёрствые всё же души.
Но среди многоумных бесед
Их удел – только лишь слушать.
Не представить с пеной у рта
И кричащего лозунги басом
Настоящего брата-шута,
Он доволен простым хлебным квасом.
По всему он простой человек,
Он не лезет в бредовые споры.
И в любой, самый траурный век,
Не шатает родимой опоры.
Пусть ему не дано знать
Мимолётных триумфов кабацких,
Его дело – своё брать,
Не участвуя в стычках дурацких.
Ведь у них тоже есть ум,
Но не тот, что кричит во всю глотку.
Этот ум для своих дум —
Весь в себя да кулак к подбородку.
Иногда и шута в спор
Зазывают смутьяны по жизни.
А в глазах его лишь укор
Да вселенские слёзы повисли.
Он не может понять суть
И поэтому молча кивает.
У него свой особенный путь,
Потому он и в спор не встревает.
Неспокойных ему не понять —
Для чего можно так суетиться?
Ведь от них ничего не принять,
И нельзя ничему научиться.
Если нужно – кивнёт одному,
Если нужно – кивнёт другому,
Но идти на дурном поводу,
Поправляя обоим корону??
Нет, не будет, хоть это легко.
Просто шут он, он сам по себе.
Сам себе он укажет рукой,
По какой сегодня судьбе.
Этих орд он знавАл тьму,
И всегда они что-то делили.
Из уюта плели кутерьму
