Воздушная угроза спровоцировала массовые аварии в квартале, хуже всего дело обстояло на Гарден-Стейт, где разом столкнулись семь автомобилей; в результате северный транспортный поток встал намертво.
Набрав высоту над Ист-Оранжем, самолет метнулся на запад и вновь исчез с радаров. Левое крыло лайнера царапнуло дерево в парке Нишуан, однако пилот сумел выровнять судно и полетел дальше. Очевидцы подозревали, что пилот ищет место для посадки или высматривает знакомые ориентиры.
Пять минут спустя самолет окончательно скрылся из виду. Первая информация об авиакатастрофе поступила из западной части Оранжа. Полиция и спасательные бригады из соседних городов поспешили к месту крушения в ожидании точных координат. Однако после продолжительных поисков и бесцельных переговоров сообщение признали ложным.
Двойной двигатель «бичкрафта» накрыл первую из девяти лунок на втором поле гольф-клуба Монклера: прямой путь, вниз по склону пар пять. Самолет дважды подпрыгнул на колесах, – левое крыло рассекло глубокую яму в фарватере, развернув самолет резко влево, где его колесо провалилось в песчаную ловушку, – и наконец остановился, носом вниз, на опушке леса.
Позднее свидетель из числа завсегдатаев гольф-клуба рассказал следующее: втянувшись в эмоциональный диалог с соседом по комнате, он свернул на парковку и, выбравшись из автомобиля, принялся расхаживать взад-вперед с телефоном, как вдруг из рощи возник мужчина. Незнакомец двигался быстрым шагом и, казалось, не замечал раны на лбу. На свидетеля он посмотрел совершенно «мертвыми» (цитата) глазами. Гольфист решил, что человек нуждается в помощи, окликнул его, забыв про соседа на том конце провода. Вместо ответа раненый вскарабкался в припаркованный джип «самаритянина», который не удосужился заглушить мотор. Владелец бросился в погоню, но джип на бешеной скорости умчался прочь с распахнутой водительской дверью. Словно спохватившись, угонщик захлопнул ее в самый последний момент.
Проблесковые маячки «импалы» прокладывали ей дорогу в плотном потоке машин, но из-за чудовищных пробок темп передвижения оставлял желать лучшего. Леппо ни на секунду не отрывался от навигатора и только успевал командовать «налево», «направо», пока Одесса колесила по объездным дорогам, ведущим к дому Питерса в Верхнем Монклере.
Напарники условились не обращаться раньше времени в местное полицейское управление.
– Пока у нас все на уровне догадок, – втолковывал Леппо. – Кроме того, у них сейчас и так дел невпроворот. Вдруг мы ошиблись, зачем зря дергать людей.
– Думаешь, это не террористы? – спросила Одесса.
– Скоро узнаем. Если террористы, истребители расправятся с ними в два счета. А если нет… тогда остается наш общий знакомый. Некто с тремя детьми, подпиской о невыезде и самыми тусклыми перспективами на будущее.
Мозг Одессы работал как заведенный. Совпадения, конечно, настораживают, но шансы, что угонщиком окажется Кэри Питерс, практически равны нулю.
Хотя… самолет принадлежит компании, замешанной в его коррупционной деятельности. Солидная ниточка.
– От развода у любого крыша поедет, – вздохнул Леппо. – Я не рассказывал, но с Дэбонэ у меня второй брак.
Вот уже двадцать лет Леппо состоял в браке с Дэб, или, как он ее называл, Дэбонэ, – миниатюрной женщиной с огненно-рыжими волосами а-ля горгона, водившей громоздкий «шевроле-тахо». С супругой напарника Одесса виделась дважды – первый раз, когда они с Леппо только начинали сотрудничать, и та встреча больше напоминала смотрины. Одесса всячески подчеркивала, что не претендует на Леппо и вообще опасаться ее бессмысленно. Дэбонэ отнеслась к ней тепло и приветливо, однако за внешним очарованием таилась несгибаемая воля, какой Одесса не могла не восхититься. Второй раз они встретились на пикнике, устроенном для агентов. Одесса познакомилась с детьми Леппо и представила Дэбонэ своего парня Линуса, с тех пор между ними установилось полное взаимопонимание.
