Она, разумеется, не отворилась. Прошлой осенью целая толпа зомби сокрушила мою стальную дверь и разгромила квартиру. Даже притом что теперь я получал приличное жалованье Стража, денег на ремонт все равно не хватало, так что дверь пришлось чинить самому. Не могу сказать, чтобы результат отличался особым качеством исполнения, но я стараюсь находить во всем положительную сторону: теперь эту чертову штуковину трудно открыть, даже если я вдруг забуду ее запереть.
Зато в порыве ремонтного энтузиазма я постелил на кухне линолеум, в гостиной и спальне установил ковровое покрытие, а в ванной уложил плитку. В этой связи могу поделиться с вами одной мыслью: все не так просто, как пишут в приложениях к глянцевым журналам.
Пришлось два или три раза двинуть в дверь плечом, и лишь тогда она со скрипом и лязгом подалась.
– Мне казалось, ты собирался попросить домовладельца починить ее, – заметила Мёрфи.
– Когда деньги будут.
– Тебе же сейчас регулярно платят.
Я вздохнул:
– Угу. Но оклад установлен в тысяча девятьсот пятьдесят девятом году, и с тех пор Совет ни разу не делал поправки на инфляцию. Думаю, в ближайшие лет десять или двадцать они все-таки займутся этим.
– Ух ты! По части оперативности даже круче нашей мэрии.
– Учись мыслить позитивно, – хмыкнул я. И, шагнув внутрь, наступил на некоторую неровность пола, неизвестно почему образовавшуюся на ковре перед дверью.
Квартирка моя невелика. Она состоит из довольно просторной гостиной с компактной кухонной нишей прямо напротив входной двери. По правую руку от входа – двери в крошечную спальню и ванную, рядом с ней установлен камин из красного кирпича. Голые каменные стены прикрыты книжными полками, коврами и киноплакатами. Моя гордость – настоящий, не репринтный постер «Звездных Войн», он пережил нападение на квартиру, а вот библиотеке дешевых книг в бумажных обложках досталось изрядно. Видите ли, у этих чертовых зомби есть дурацкая привычка рвать страницы и обложки, как только разделаются с мебелью.
Два старых подержанных дивана я покупал на распродаже, поэтому и заменить их оказалось нетрудно. Кроме них, обстановку гостиной составляют пара удобных старых кресел у огня, журнальный столик и большая груда серо-черного меха. Электричества у меня нет, так что мое жилье представляет собой темную нору – зато эта темная нора еще и прохладная, и я не могу описать, что за наслаждение оказаться дома после испепеляющего солнца на улице.
Небольшая гора меха встряхнулась и, поднявшись на лапы, превратилась в большого коренастого серого пса – только шикарная, почти львиная грива имела более темный оттенок. Пес направился прямиком к Мёрфи, сел и подал ей правую лапу.
Мёрфи рассмеялась и пожала ее как могла, с трудом обхватив эту лапищу.
– Привет, Мыш. – Она почесала его за ушами. – Когда ты его этому научил?
– Это не я, – буркнул я и, задержавшись, чтобы потрепать Мыша по холке, двинулся к холодильнику. – Где Томас? – спросил я у пса.
Мыш выразительно шмыгнул носом и покосился на закрытую дверь спальни. Я замер, прислушиваясь, и до меня донеслось негромкое журчание воды в трубе. Томас принимал душ. Я достал из холодильника банку колы и посмотрел на Мёрфи. Она кивнула. Я добыл банку и для нее, доковылял до дивана и медленно, осторожно сел. Даже так все мои болячки отозвались самым мучительным образом. Я открыл банку, сделал глоток и, зажмурив глаза, откинулся на спинку дивана. Мыш положил тяжелую башку мне на колено. Потом осторожно тронул лапой мою ногу.
