Профессор вздрогнул и открыл сведенные на переносице глаза.
– Пошто своих-то бьешь-от? – чисто по-архангельски поинтересовался он.
– Извини, – широко улыбнулась я. – Зато мы его взяли. Кстати, а, собственно, где моя обувь?
– С чего-от твоя-то? – очухиваясь, ответил человечек, тряся бородой. – Мы-то, домовые, хозяйственные. Ты сапожки-от сняла да и бросила, а я-то и подобрал. Стало быть, моя-от обувка-то!
– Ты в одном моем сапоге спать можешь. Куда тебе сразу два? – Я приподняла воришку за шиворот. – Ну что, мелкий уголовник, идем сдаваться в полицию?
– Кудыть? – не понял он.
– Казнить тебя будем, – доходчивей объяснил кот.
– Не надо! – протестующе поднял ручки домовой. – Я вам-от пригожусь. Вы меня-то к себе в избу несите, под стол-от сажайте, миску с молоком-от на ночь ставьте, да когда-никогда ватрушку-то с творогом. Вот оно и будет вам счастье!
– Такое счастье у нас уже есть. Это я, – сухо напомнил Пусик. – Так что не прокатит, милейший. Алиночка, а давай сдадим его в зооуголок? Или подарим в батраки Шурале, пусть ему землю мотыгой в горшках перекапывает.
– От-пус-ти-тя Христа ради, люди добры-е-э! – взмолился домовой, извиваясь у меня в руках, но тем не менее хозяйственно не выпрыгивая из рубашки. – Все, што хотите-от, для вас сделаю. Сапоги верну, коту-от за ухом почешу, а тебе-то, красавица, дырку-от на подоле заштопаю!
– Где? – невольно наклонилась я, на миг теряя бдительность. Так этот гад, изловчившись, цапнул меня за палец и вновь попытался бежать, но был перехвачен ловким Пусиком.
– Нам нужна информация, – заломив домовому ручки за спину, надавил кот.
– Чей-то это за слово тако-от, непонятное?
– Кикимору видел?
– Каку таку кикимору?
– Таку-сяку, злобную, – пояснил агент 013.
– И ненормальную, – от себя добавила я.
– Так та, што на голову-от ушибленная? Эту-то знаю. Сегодня-от на рассвете только видел!
– Рассказывай!
– Дак здесь она была. Украла-от карбас, чтобы к шведам на нем идтить.
– К шведам? Ты уверен?
Он качнул драной бородой.
– Но зачем? Финляндия… то есть Чухония ближе. И там у ней родня и знакомые.
– Нет у нее родни-то. Со всеми-от рассорилась. А шведско правительство-то охотно ей навстречу пойдеть, лишь бы она местных-то кикимор супротив Архангельского-от города понауськала.
– Зачем им это?
– Месть-от за Полтавску битву, – значимо поднял вверх грязный палец политически осведомленный домовой.
Мы с Пусиком крепко призадумались.
– Могу идтить? – осторожно поинтересовался мужичок.
– Сапоги верни и свободен.
– Охохонюшки… – Вздыхая и без особой охоты, грабитель полез под бревна, и через несколько мгновений передо мной лежали мои сапожки, а самого домового мы больше не видели. Жаль, я даже имя не спросила. Такой бы нам в суперагентах пригодился, с его-то цепкими ручками и сметливым умом.
Кот открыл было рот, чтобы с рассудительным видом добавить что-то неважное, как мы увидели идущего к нам по берегу Алекса.
– Ну вот, я обо всем договорился. Карбас нас будет ждать через час. Полностью подготовленный, со всем снаряжением и кормчим.
– Отлично, – важно кивнул агент 013 и рассказал ему о нашей встрече с домовым. Закончив тем, что кикимора, похоже, если верить словам маленького лапотника, подалась в коварную Швецию.
– В Швецию? – недоверчиво переспросил Алекс.
– Да она еще раз десять передумает, – фыркнула я. – Она же ку-ку. Какая тут может быть гарантия?
– Никакой. Будем надеяться на свою профессиональную интуицию и опыт. Я договорился, что пойдем в сторону Финляндии, надеюсь, нагоним ее по дороге.
