Харви продемонстрировал, как пользоваться душем (по моей просьбе, потому что я не разбираюсь в десятках рычажков и кнопочек), вручил стопку сухой одежды – своей мужской одежды, – и направился к выходу.
– Если что-нибудь будет нужно, не стесняйся, говори.
– Ладно.
– Я буду на кухне.
– Поняла.
– Тея?..
– Да?
Ари тяжело вздохнул, и голос его прозвучал совсем не так уверенно, как прежде:
– Всё будет хорошо. По крайней мере, пока ты здесь. Обещаю.
– Хорошо, – кивнула. – Спасибо, Ари.
Харви так резко развернулся, что с трудом устоял на ногах, а его застывшее в глубочайшем потрясении лицо стало лучшим доказательством тому, что «симпатягу бармена» зовут совсем по-другому.
Его зовут Ари.
Ари
Как последний идиот, я сказал ей: «Поговорим позже» и захлопнул свою дверь своей ванной комнаты в своей квартире, в которую я привёз объект.
Я спятил.
Можно официально признавать себя неудачником, никудышным наёмником и с позором уходить на пенсию. Уеду в тропики, буду попивать коктейли на берегу Атлантического океана и гори оно всё в аду.
Но сначала я сверну кое-кому шею.
– Ты первый облажался, приятель! – заверещал Тим в наушнике. – Не я лоханулся с тачкой и с рестораном – это, во-первых. Потому что я говорил: образ крутого парня с этой девчонкой не прокатит. А во-вторых, оба мы лоханулись, когда решили будто бы наша мышка-малышка ничего не сечёт и думает лишь о тебе голеньком и в своей постельке.
Я стиснул зубы, потому что ничего подобного не решал. Но позволил Тиму продолжить:
– Ты только представь, Ари, это как надо существовать, чтобы не упускать не единой мелочи со встреч с незнакомцем! До чего же жалкое создание…
– Прекрати.
– Но умное! – повысил голос Тим. – Даже очень, я бы сказал! Неплохой склад ума и внимание на высшем уровне… Прям как у тебя когда-то! Кем были её родители? Это однозначно гены!
– Что значит «когда-то»? – я вышел на кухню, схватил бутылку виски из шкафчика и плеснул в бокал.
– То и значит, приятель, что до встречи с этой девчонкой ты вообще ни разу от плана не отходил. А чтобы над тобой эмоции верх брали, так вообще такого не припомню… Чёрт, я гордился тобой, приятель! В какую тряпку ты превращаешься? Сколько раз за последние два дня у тебя крышу сносило? – Тим тяжело вздохнул. – Серьёзно, Ари, кончай с этим. Попей таблеток каких… потому что если о том, как ты лажаешь узнает твой учитель, сам знаешь, что будет…
Знаю. Конец моей профессии будет. У нас с ним уговор: пока не лажаю и нигде не свечусь, работаю сам на себя. А как только случается первый промах…
Я не узнаю себя.
Осушил бокал до дна и плеснул ещё.
Эта девушка… Этот объект. Он плохо на меня влияет. Более чем плохо. Она – угроза для моей работы. Никогда бы не мог подумать, что жалость к человеку способна сотворить со мной такое.
Я ведь наёмник! Один из лучших в своём деле. Был… одним из лучших. Больше нет. Однозначно.
Меня обучали с девяти лет. Вместе с другими мальчишками-сверстниками. И я был лучшим в своей группе. Искусство сражений, стратегия и тактика, меткость, сила духа, воля, самоконтроль… Самоконтроль был одним из первых навыков, которым я овладел на высшем уровне. И что теперь? Где он, твою мать?!
– Ну и когда ты назвал ей моё имя? – сдержанно поинтересовался, осушая второй бокал.
Тим ответил не сразу:
– Ари, чтоб тебя… Я у тебя сто раз спросил: в каком она состоянии? Был уверен, что объект не заметил.
