Да нет, не похоже. Какой из него борец с устоями! Обычный парень, обаятельный, воспитанный, красивый до одури, таких что на наших хуторах, что в королевских дворцах полным-полно. Вот приятель его – личность колоритная. Интересно, где ж его улыбаться отучили? Ишь, зыркает, словно сыч из дупла. Глаза злющие, колючие, от Лотиного смеха так его всего и переворачивает. Небось, дай волю – задушил бы нас обеих. Кто ж тебя, голубчик, так обидел? Мама с папой не лелеяли али невеста от ворот поворот дала? Правильно рассудила. С таким жить – себя не любить. Лучше сразу в петлю иль в бега. Чего, спрашивается, так ко всему относиться – словно и люди вокруг сплошные паразиты, и день солнечный – пакость одна, да и жизнь сама – бесполезная и мерзкая суета? С эдаким настроем проще самому руки на себя наложить, не страдать больше и других не мучить.
Я таких не понимаю. Как-то к нам на хутор забрёл один старик. Из странников, что ни дома, ни семьи не имеют, бродят себе по Авендуму, пока срок их не придёт. Этому вот истёк. Фрэл его звали. Он таял на глазах, не от болезни, от старости. Так Фрэл каждому новому дню как подарку радовался. Ветер ли дует, дождь ли льёт – всё он доволен, во всём красоту и правильность видел. Солнце выглянуло – праздник. Работники его чуть ли не на руках носили, всем он умел помочь, выслушать, посоветовать что-то дельное. Отец светлел, с ним беседуя. Когда через месяц Фрэл умер, я ревела как маленькая, словно кого родного потеряла. Для Фрэла жизнь была чудом, подарком, бесценным и многогранным.
А здесь – молодой, сильный человек – и словно ненавидит каждый проживаемый миг. Не знаю, как такими становятся, и знать не хочу.
– Арин, – окликнул меня Рэй.
Я аж вздрогнула. Он смотрел на меня пристально, прицельно и, видимо, давно. Надеюсь, мысли он не читает?
– Там люди.
Я проследила за его жестом. Впереди показались коляски, три или четыре, верховые по бокам. Вглядевшись, я узнала Верика – здоровенного белого жеребца Тони, и облегчённо вздохнула.
– Это компания с соседнего хутора, с Дубков. Полным составом – на ярмарку. Сейчас вообще народу потянется уйма. В пыли утонем. И почти все – знакомые. Посему советую побольше улыбаться, на вопросы, ежели таковые будут, вежливо, а главное – молча кивать… и прибавим-ка ходу!
Незаслуженно, как им казалось, подстёгнутые, Звёздочка и Огонёк обиженно рванули так, что я опрокинулась назад. Мы вихрем пронеслись мимо старого Берна, прооравшего нам вслед приветствие, ответили на него таким же радостным и неразборчивым воплем, оставив пыль от их колясок позади.
С Тони было не столь просто. Верик в три скока поравнялся с нами и пошёл бок о бок.
– Привет, Арин! – прогудел мне в ухо мой друг детства, товарищ по играм, бывший одноклассник и незадачливый жених, ныне почтенный отец семейства из прелестной жены и трёх очаровательных девчушек-погодков.
– Привет, Тони! – преувеличенно радостно завопила я, словно только и мечтала повстречаться со своим соседом.
– Собралась-таки?
– А то!
– Как Хэск?
– Здоров, спасибо. А куда ты Хелли запрятал? Её не видно.
– Мина опять покашливает, вот она и осталась.
– Мина у тебя слабенькая. После Духова дня привози её, посмотрю.
– Спасибо, Арин!
– До встречи, Тони!
– Счастливо проветриться!
Тони осадил Верика, отставая в ожидании своих. Я перевела дух.
– Почему он не спросил, кто с тобой? – незамедлительно последовал вопрос Рэя.
