– Здесь замечательно! – улыбнулся я. – А раздеваться в прихожей можно и по-очереди. Ничего страшного.
– А посмотри, какое у меня окно! – воодушевилась Кира.
Окно, и в самом деле, оказалось грандиозное. Овальное, величиной почти во всю стену маленькой комнаты, с толстой резной рамой и широким низким подоконником.
– Когда идет дождь, я люблю читать, сидя на подоконнике, – сказала Кира, – Грызу яблоко и смотрю на канал и проплывающие по нему лодки.
– Идеально, – оценил я. – Знаешь, что? Давай ужинать на подоконнике. К демонам столы и кресла, тем более, что у тебя их и нет.
– Давай, – обрадовалась Кира. – Я помою овощи и нарежу мясо и сыр. А ты открой вино. Бокалы в шкафчике.
– Договорились. А где твой хваленый балкон?
– Он на кухне. Но там мы вдвоем не поместимся.
Кира скрылась в коридоре, и я услышал, как за тонкой стеной звякает посуда и льется вода. Улыбнулся, достал из узкого навесного шкафчика бокалы и легонько стукнул ими друг о друга. Раздался чистый протяжный звон – бокалы оказались из настоящего резного хрусталя.
На душе было хорошо. Тепло и спокойно.
Потом мы сидели с ногами на подоконнике, пили вино, закусывая его маслинами и сыром, и Кира рассказывала мне о своем детстве в имперском приюте для сирот. И о том, как ее заметила старая княгиня Анна Барятинская, которая иногда приезжала в приют и привозила с собой подарки.
Благодаря связям княгини и собственному упорству, Кире удалось поступить в университет. И с тех пор ее жизнь пошла не так, как у большинства детей, оставшихся без родителей.
За окном тихо шелестел вечерний дождь, а по серой воде канала медленно скользили лодки. На носу каждой лодки горел желто-оранжевый сигнальный огонь. Словно огромные светлячки медленно проплывали мимо окна в густых сумерках.
Когда совсем стемнело, Кира унесла на кухню остатки еды – я слышал, как хлопнул маленький холодильник.
Потом мы погасили лампу.
Утром на город опустился густой туман.
Кира еще спала, поэтому я прикрыл дверь в комнату, сварил себе крепкий кофе и с чашкой в руках вышел на крохотный балкон.
Стоящие вплотную друг к другу дома на другом берегу канала тонули в плотной ватной пелене. Клочья тумана медленно плыли над водой. Где-то далеко заливисто прогудел пароход – наверное, на Неве.
Пронзительно кричали невидимые в тумане чайки – в этом приморском городе они чувствовали себя хозяйками наравне с голубями.
– Хорошо, – улыбнулся я, поеживаясь от утренней прохлады.
– Хорошо, – грустно согласился Умник. – Но дома лучше.
– А ты, Проныра, что скажешь? – спросил я маленького демона Огня. – Тебе тоже больше нравится шнырять по лопухам и крапиве?
– Мне везде нравится, – безмятежно ответил Проныра.
– Вот! – я поднял указательный палец к серым небесам. – Берите пример, демоны!
За моей спиной тихо скрипнула дверь. Кира прижалась ко мне всем горячим телом, закутав и себя, и меня в одеяло.
– Доброе утро! – прошептала она мне на ухо.
– Доброе утро, – так же тихо ответил я.
Не хотелось пугать этот туманный рассвет громкими голосами.
– Ты давно поднялся? – спросила Кира.
– Минут десять назад. Горячий кофе на плите.
– Тогда я в душ!
Оставив мне одеяло, Кира голышом убежала обратно в квартиру. А я достал из кармана магофон.
– Семен Евграфович, ты уже проснулся?
– Да, господин барон, – степенно ответил младший Мальцев.
– Отлично. Через два часа встречаемся на набережной Невы, возле ворот Летнего сада. Скажи извозчику, он тебя довезет.
