Его мантия, застёгнутая брошью на плече, пестрела вышивкой из золотых и серебряных нитей, а на голове возвышался венец, украшенный драгоценными камнями.
Я впервые увидел императора Тадеуша так близко и нисколько к нему не проникся.
По правую руку от него сидел Фердинанд. Софи оказалась права – он остался жив и умудрился сбежать из Ронстада. Обрубок его правой руки скрывался под синим парадным камзолом, накинутым на плечи.
Рядом с Фердинандом сидел его сын Георг, светловолосый парень моего возраста, с тусклыми глазами и белёсыми бровями, болезненно-бледный, будто совсем бескровный и неживой. Живости и красок ему придавали только красноватые крупные кулаки и парадный камзол с эполетами и бахромой, как у отца.
Следующим сидел Гораций, якобы мой отец.
Прямо скажем, папаша явно не хотел тут находиться. Нервный и большеглазый, он сидел смирно, будто боялся пошевелиться и привлечь к себе внимание, поэтому ничего, кроме брезгливости, Гораций у меня не вызвал. Не хотелось бы быть его сыном по-настоящему.
По левую руку от императора расположились гости из Ронстада: Орриван, Сильвер и Скорпиус.
А вот ещё двоих я не смог определить сразу. Это были мужчины в обычных строгих костюмах, без имперского лоска и военных замашек. Скорее всего, те самые международные представители, следящие за проведением переговоров.
На разглядывание людей у меня ушло не больше полминуты.
Потом я прошёл к столу и уселся, вообще ничего не говоря. Думаю, от меня ничего и не требовалось. Всем хватило моего присутствия, да ещё и сел я точно напротив императора.
Первые секунд десять все молчали.
– Теодор, как всегда, решил привлечь побольше внимания, – наконец высказался Тадеуш. – Простим ему маленькое опоздание, господа.
Он даже кивнул мне, коротко и очень неприветливо, но всё же нашёл в себе силы на этикет.
Георг прищурился, разглядывая меня, его губы тронула хищная ухмылка.
А вот Фердинанд не выдержал. Он вскочил с кресла и обрушил на стол здоровую руку.
– Уберите отсюда этого нахального щ-щ-щенка! Он не имеет права тут находиться! Изменник империи! Предатель!
– Сядь, Фердинанд, – спокойно попросил Тадеуш. – Сядь, сын мой. Мы решаем судьбу Бриттона. Будь терпелив. – Император обратился к международным представителям: – Прошу простить нетерпение моего старшего сына, господа. Дело в том, что неделю назад Теодор лишил Фердинанда правой руки. В прямом смысле. Он отрубил ему руку, когда Фердинанд, как главнокомандующий армией Лэнсома, выступал перед солдатами и не ожидал нападения…
– Теодор оборонял Ронстад, который вы пытались уничтожить! – громко перебила его Ли Сильвер.
– Никто никого не уничтожал, патриций Сильвер. Наша армия подавляла восстание, – тут же ответил Тадеуш. – Империя не терпит предательства. И никогда не потерпит в будущем. Как вашего предательства, так и предательства Хэдшира.
Патриций Скорпиус тоже поспешил высказаться:
– Хэдшир намерен выйти из состава империи.
– Как и Ронстад, – веско добавил Орриван.
И только сейчас я заметил, что на его руке нет Печати с буйволом. Я быстро перевёл взгляд на руку Скорпиуса. Тот тоже был без Печати. Похоже, они решили повременить со своим главным козырем, как и я.
– Пора вернуть власть метрополиям! – объявила Софи.
– Империя никогда такого не допустит! – рявкнул Фердинанд. – Иначе это будет уже не империя!
– Империя допустит всё, что идёт на благо её народа! – не унималась Софи.
