Арийская раса, ее происхождение и достижения - страница 2

И все же, как ни странно, этот доисторический и долегендарный народ, этот мертвый отпрыск мертвого прошлого, был поднят из могилы и предстал перед глазами человечества в своем древнем облике, хотя мы не знаем его историю так же достоверно, как и историю многих народов, еще живущих на земле. Мы можем не знать времени и места его существования, битв, которые он вел, героев, которых он чтил, песен, которые он пел. Но нам известны слова, которые он произносил, боги, которым он поклонялся, законы, которые он принимал. Мы знаем тип его хозяйства и собственности, его семейные и политические отношения, его религиозные идеи и условия его интеллектуального развития, его расовые характеристики и многие подробности его великих миграций после того, как из-за его растущей численности, он вышел за пределы дома своих предков и отправился завоевывать новые земли.

То, как мы узнали все это, составляет одну из самых интересных глав в современной науке. Реальность наших знаний не подлежит сомнению. Ни одна история не заслуживает такого доверия. В любую письменную историю вкрадываются бесчисленные ошибки, но та бессознательная история, которая сохранилась в языках и институтах человечества, является, насколько это возможно, неоспоримо подлинной. Это не совсем история в обычном понимании этого слова. Она не дает нам ни одной из внешних и индивидуальных деталей истории жизни народа, подвигов воинов и тираний правителей, завоеваний, восстаний и классовой борьбы, имен и систем жрецов и законоучителей, с которыми обычно имеют дело историки и которые они вплетают в паутину неразрывно перемешанных правды и лжи. Здесь мы имеем дело с каменным основанием истории, прочным фундаментом, на котором строится ее внешнее здание. Мы ничего не знаем о деяниях этой древней расы. Мы ничего не знаем о численности ее населения, местоположении и протяженности занимаемой ею территории, о периоде ее раннего развития. Но мы знаем многое о ее глубинной истории – той истории, которая глубоко проникла в язык, обычаи, верования и институты ее современных потомков, и которая повсюду прорастает сквозь почву современной европейской цивилизации, подобно тому, как гранитные основания пластов земли пробиваются сквозь поверхностные слои, и обнажают условия жизни далекого прошлого.

Такая зарождающаяся история народа, вполне возможно, не представляет интереса. В ней нет ничего драматического, ничего, что могло бы поразить воображение, нет тех личных деталей или волнующих происшествий, которые так сильно привлекают внимание читателей; нет ничего, что могло бы пробудить чувства или подогреть страсти и эмоции человека. В ней нет того вечно притягательного интереса к индивидуальной человеческой жизни, – надежд и страхов, радостей и печалей, высказываний и поступков людей, великих и малых, которые придают сплетням истории привлекательность лишь на градус ниже той, что присуща роману, созданному воображением. На нашу работу мы не можем набросить ничего из этого очарования индивидуализма. Нам приходится иметь дело с человеком в массе и относиться к истории как к философии, а не как к роману. Мы ограничены описанием того, что он сделал, а не того, как он это сделал, и подробным описанием результатов, а не процесса. И все же история в современную эпоху стремительно входит в эту философскую стадию. На протяжении многих веков она была ограничена романтикой индивидуальной жизни. Теперь она переходит к философии существования, научному изучению развития человечества. Короли и придворные слишком долго принижали народ. Но статус народа растет, а правителей и героев – уменьшается, в то время как растущий интерес к истории всего человечества сменяет интерес к жизни отдельных людей. Это дает нам некоторые основания для того, чтобы решиться описать историю расы, о древней жизни которой мы знаем лишь в общих чертах, и мы не можем назвать ни имени хотя бы одного из ее героев, ни места хотя бы одного из его подвигов, ни даже региона земли, который она занимала. Однако эта раса настолько важна, а ее последующая история была столь грандиозной и захватывающей, что рассказ о том, что известно о ее древней жизни, вряд ли может не найти заинтересованной аудитории, особенно если вспомнить, что мы имеем дело с нашими собственными предками и прослеживаем происхождение наших собственных обычаев и институтов.