– Ма-ам? – недоверчиво переспросили из темноты. – Мама-а! Мишка… косолапы-ый по лесу иде-от…
– Ты мой умничка! Молодец, Никитос! Спой еще, солнышко!
Я быстро огляделась, благо зрение к этому моменту вернулось в норму, если не стало даже лучше моих родных минус трех. Так… Да! Ведь не левитацией же сбежавшие мужики собирались доставать малыша из ямы! Вот эта палка с кое-как прикрученными перекладинами и есть здешняя убогая лестница. Плевать, я сейчас и не по таким ступенькам сойду. Несмотря на то, что тело все еще плохо слушается и вообще ведет себя странно. Словно… до земли стало дальше, что ли? И центр тяжести непривычно смещен, отчего меня порядком заносит.
– Я спускаюсь, Кукушонок, не бойся и не ушибись!!
Перепуганный сын вцепился в меня, как только я его нащупала. Свет в яму почти не попадал, и разглядеть что-то было затруднительно. Оно и к лучшему… Боюсь, Кукушонок испугался бы меня, вряд ли я выгляжу нормально. Ничего, главное, живы, а дальше разберемся.
Наверху нас встретил радостный Найдин скулеж и еще одна порция пахучей слюны. Страшенный волосатый крокодил, в которого она превратилась, ликующе припадал на передние лапы, повизгивал и неумело, но с бешеным энтузиазмом вилял задом.
Что удивительно, новую Найду Кукушонок совсем не испугался, наоборот, уверенно отпихнул клыкастую морду, шлепнул по ней ладонью и засмеялся, уворачиваясь от мокрого языка.
А я без сил опустилась на траву рядом с ямой. Ребенок на моих руках был моим сыном, вне всякого сомнения, но… из-под длинных светлых локонов торчало грязное, но однозначно нечеловеческое ухо. Длинный заостренный кончик забавно пошевелился, когда я убрала его волосы, чтобы рассмотреть подробнее. Если это мне не чудится все от перенапряжения, то мой сын – эльф.
Худенький, почти прозрачный, непривычно мелкий, с тонким, очень белокожим личиком и огромными синими глазищами.
Мой Никитос всегда был крупным бутузом, в папу. Ширококостным, основательно приземистым, крепким, как наливное яблоко. А теперь… ручки-веточки, тонкие полупрозрачные пальчики, ни намека на здоровый детский пухлячок. Они его совсем не кормили, что ли?
– Мама, кушать! – подтвердил мои подозрения сынуля и завозился, пытаясь нащупать… хм. Кукушонка я уже больше полугода как отлучила от грудного вскармливания, но, по всей видимости, стресс сработал как хорошая напоминалка.
Вот только молока у этого тела нет и быть не может. Кстати…
Никитос уже давно меня и разглядел и пощупал, но его, кажется, совершенно не смутило то, что мама из невысокой – от горшка два вершка, что называется – пухленькой шатенки вдруг превратилась в довольно рослую, дородную и совершенно незнакомую блондинку.
Он просто не обратил на это внимания! Мама – и все тут.
Я сама далеко не сразу осознала, что это чужое тело, потому и слушается оно меня через пень колоду, хотя чем дальше, тем вроде бы лучше и лучше. Бело-золотые пряди, того самого натурального пшеничного оттенка, которого никакими силами не добиться даже в самой дорогой парикмахерской, выбились из прически и периодически лезли в глаза и в рот, только потому я обратила внимание на их цвет.
Ладно, это все пока не важно. Надо осмотреться, найти чем накормить ребенка и валить отсюда в темпе вальса. Не дай бог, давешние мужики вернутся, вряд ли они обрадуются моему внезапно ожившему телу. Как бы не решили исправить такую ошибку природы. А еще им был нужен мой сын, чтобы отдать какому-то там “заказчику”.
