Вторая же легенда свидетельствует о том, что этот человек готовился стать офицером, был кем-то вроде стажёра или курсанта и служил в абордажниках, в отряде воинов, которые специализировались на захвате чужих судов и штурме прибрежных укреплений… И многие, очень многие деяния его потомков говорили в пользу достоверности этого предания!
Были и другие семьи, и другие знамёна… Но одни затерялись во мраке прошедших веков, другие – замшели и захирели, обнищали, ушли в забвение и растеряли достояние великих предков…
Никогда доселе Аркан не встречался ни с кем из великих семей, кроме Гонзака, конечно. И, понятное дело, находился под впечатлением: это ведь были живые легенды, прямая связь с полуторатысячелетней историей рода людского! Буревестник как-то не задумывался о том, что и он сам, и его семья были такими же живыми архаизмами.
Голос герольда вырвал аскеронского герцога из плена задумчивости.
– Мы прибыли, ваше высочество! – Кажется, тон доверенного человека коннетабля Штадлера сочился ядом!
Аркан осмотрелся.
– Что это? – поинтересовался он, вздёрнув бровь.
– Усадьба Бурдок, ваше высочество! – с каменным лицом пояснил герольд. – Можете размещаться здесь.
Рем обвёл взглядом развалины трёхэтажного монументального здания, заросшие терновником, плющом и вьюнками, обширную территорию вокруг, похожую на кусок дикого леса посреди имперской столицы. Вековые деревья, неопрятная чащоба кустарника, бурелом и руины… Здесь ранее явно располагался парк и сад, и какие-то флигели, и хозяйственные постройки. В целом весь Бурдок представлял собой место заброшенное и, похоже, хранящее какую-то нехорошую тайну.
Ортодоксы зароптали, но Аркан оглянулся на них – и воины притихли, раздумывая над хитрым выражением глаз своего сеньора.
– Мы можем здесь расположиться и устроиться по своему собственному разумению? – спросил Рем.
– О да! Эта усадьба в вашем полном распоряжении до тех самых пор, пока имперские выборы не закончатся! – самодовольно провозгласил герольд.
Штадлер и его присные, наверное, думали, что здорово унизили молодого аскеронского герцога. Что он будет делать со своими пятью сотнями людей на этом забытом Богом и людьми пустыре? Ему наверняка придётся вывести своих воинов за город, а самому устроиться в гостинице… Формально они ничего не нарушили, для каждого из принцепс электор полагался особняк на Благородной стороне – и этот пункт Уложения о выборах был выполнен!
Аркан же квартирмейстерской своей душой уже предполагал значительные выгоды от такого просчёта городских властей.
– И документ у вас на этот счёт имеется? Что оная усадьба Бурдок передаётся в пользование Тиберия Аркана Буревестника, герцога Аскеронского, и он может в ней разместить своих людей и устроиться так, как считает нужным?
– Э-э-э-э… – замялся герольд.
– Бумаги нет?! Тогда рысью – в ратушу, к коннетаблю, мэру, церемониймейстеру или хоть к самому дьяволу, но чтобы через полчаса у меня была официальная бумага, или, видит Бог, я размещу своих людей прямо на рыночной площади!!! – раненым буйволом взревел Аркан, и герольда как ветром сдуло, только искры полетели из-под копыт его лошади, выбитые стальными подковами из каменной мостовой.
– Гавор! – Рем подозвал к себе Коробейника. – Немедленно – на Ремесленную сторону. Мне нужны строительные инструменты, продовольствие, скобяные изделия… И топоры. Пилы и топоры! Денег где взять – знаешь, к кому обратиться – тоже… Как только этот олух в пурпурной котте привезёт мне бумагу из ратуши – мы примемся за дело.
