Арлекины и радуги - страница 22

– А свобода как же?

– На мою свободу никто не посягает. Могу делать, что хочу, приходить-уходить, приглашать кого угодно. Просто я живу дома. С ними. И все.

– Погоди, но тогда где они сейчас?

Костя рассмеялся.

– На даче. Для дачи делается исключение. Я ее терпеть не могу и от поездок освобожден.

Они дошли до конца набережной; дальше начинался сквер со скамейками и детской площадкой. Вере вспомнился мальчик, который пришел в кафе с бывшей Костиной одноклассницей. Она посмотрела на Костю:

– Слушай, а этот мальчик в парке, Кирилл, он твой сын?

Костя замахал руками:

– Нет, конечно. С ума сошла?

– Но с Маргаритой у вас что-то было…

– Ничего серьезного. Ты вот помнишь свою первую любовь?

– Я? Помню, конечно.

– Вы почему расстались?

Вера поправила на носу солнечные очки.

– Мы и не встречались, честно говоря. Я его любила на расстоянии.

– А он?

– Ну что он – не замечал.

– Грустная какая история! Но потом же все случилось?

– Случилось. Только уже с другим.

– В Гейдельберге?

Вера хитро глянула на Костю поверх очков.

– Ага. Там.

– Слушай, чего ты темнишь-то? Я вот тебе все выкладываю, как на духу!

– Да кому интересно слушать про неудавшиеся романы?

– Мне! Обожаю такие истории. Она любит – а он циник и подлец. Или наоборот – он любит, а она изменяет.

– И что интересного?

– Как что – человек! Смысл его поступков.

– У меня простой смысл был. Я себя считала ужасно некрасивой. И пыталась самоутвердиться.

– Некрасивой? Ты? Верится с трудом.

Вере показалось, что в голове он прокручивает новый сюжет, как с ее детством, которое сам придумал. Хорошо, что на ней темные очки, и Костя не видит ее глаз! Она подумала про дом, с которым ей предстояло расстаться, про поиски новой квартиры, в которую будет переезжать одна. Но горечи эти мысли не вызвали, даже наоборот – обрадовали. Все у нее будет хорошо. До сих пор справлялась, справится и теперь.

Костя вырвал ее из размышлений, задав неожиданный вопрос:

– А хочешь, я тебе свой любимый клуб покажу?

Вера недоуменно уставилась на него:

– Сейчас же день, клубы закрыты.

– Нет, это не такой клуб. Там всегда кто-нибудь есть.

Место, о котором Костя говорил, располагалось в бывшем «Буревестнике»; такси доставило их туда за пять минут. Вера вылезла, потопталась на площади перед зданием.

– Идем, – позвал Костя. – Вон в ту дверь.

Они нырнули в прохладный холл, и Вера увидела на стенах афиши разных годов – в основном рисованные, с киноактрисами и названиями фильмов.

– Здесь кинотеатр? – спросила она. – Никогда бы не подумала.

– На самом деле, это киноклуб. Полуофициальный. Остался еще с девяностых. Я в школе сюда любил ходить и сейчас бываю.

Он оглянулся по сторонам и двинулся в сторону лестницы. Оттуда заметно тянуло табаком – в нарушение всех правил пожарной безопасности.

На площадке возле урны стоял человек, похожий на пещерного обитателя – заросший густой бородой, в растянутом свитере и бесформенных штанах. При виде Кости неандерталец встрепенулся, протянул руку для рукопожатия.

– Мясников! – представил его Костя. – А это Вера.

– Ты здесь откуда? – спросил загадочный Мясников. – Ты вроде за границей должен быть.

Костя отмахнулся:

– Сплетни и слухи. Скажи мне лучше, Мясников, как сам живешь?

– По-прежнему. Твоими молитвами.

– Клуб держится?

– Пока не разогнали.

– А народ ходит?

– Ходят потихоньку. Сам знаешь, на наш репертуар любителей немного.

– Зато каждый на вес золота. Ты, Мясников, можешь мне услугу оказать? По-дружески. А?