В этот момент они услышали звук подъехавшей машины.
– О, Берт приехал, – озабоченно произнесла Марина. – Пошли в дом!
Умберто был не один. Он вошел в гостиную вместе с высоким стройным черноволосым мужчиной. Тот держал в руках плетеную бутыль с вином и нарядную коробку с конфетами.
– О! Grazie mille! – быстро сказала Марина, принимая коробку.
Потом повернулась в сестре и тихо пояснила, что это ее любимые конфеты из Флоренции, которые выпускают только там, и они необычайно вкусные.
– Di niente, – мягко ответил мужчина бархатным низким голосом и глянул на Карину.
– Не за что, – машинально перевела Марина сестре и недовольно посмотрела на Умберто. – Ты не хочешь нас представить, дорогой? – поинтересовалась она и мило улыбнулась гостю.
– О, простите, дорогие! – рассыпался в извинениях Умберто. – Это мой друг Бьяджо, вчера приехал в Сорренто, будет работать в нашем колледже. Он говорит по-русски хорошо. Но сейчас стесняется.
– Buona sera…, – начал Бьяджо, но запнулся, улыбнулся и мягко продолжил на русском: – Добрый вечер, дамы! Позвольте выразить восхищение вашей красотой. Русские женщины самые прекрасные в мире!
Акцент был сильным, но выразительное лицо Бьяджо говорило лучше всяких слов. И он не сводил глаз с Карины.
Поздно вечером, когда все разошлись по своим комнатам, она долго не могла уснуть. Ворочалась с боку на бок, взбивала подушку, подтыкала одеяло, потом пыталась считать, затем вспоминала стихи любимых поэтов и про себя повторяла их, но сон не шел.
Промучившись около часа, Карина встала, накинула махровый халат и подошла к окну. Раскрыв его, удивилась теплому потоку воздуха. Ветер явно поменял направление, море казалось огромным матово-синим незамутненным зеркалом с тонкими серебряными линиями лунной дорожки, от земли густо пахло завядшими розами, какой-то терпкой травой и почему-то подсыхающими дольками яблок. Карина вздохнула, села на подоконник и стала смотреть на луну, зависающую над туманным горизонтом огромным желтоватым диском.
Плачут сирени под лунный рефрен.
Очи хохочут песчаных сирен.
Лунные плечи былинной волны.
Сонные сонмы весенней луны,
– нараспев продекламировала Ирина строфу из стихотворения Игоря Северянина.
– Только не весенней, а осенней луны, в моем случае, – зачем-то добавила она и улыбнулась.
Потом закуталась в халат, обняла себя за плечи и задумалась, не сводя глаз с лунной дорожки.
Карина не только ушла из школы, но и разорвала отношения с Андреем. Они встречались два года, и ей казалось, их любовь нерушима. Андрей, ее ровесник, был родом из села Землянска Семилукского района, работал на воронежском заводе «Электроприбор» фрезеровщиком, жил в заводском общежитии. Карина несколько раз ездила в его село, была знакома с его родителями, которые жили в обычном деревенском доме с удобствами во дворе. Но ей очень нравился и этот дом из толстенных бревен, построенный еще в позапрошлом веке дедом Андрея, и просторный двор с коровником и баней и огромный в 20 соток огород. Она любила наблюдать в окно, затянутое старенькой кружевной тюлевой шторкой, за неторопливой жизнью деревенской улицы.
Куст бузины, росший в палисаднике, также занимал ее. Карина обожала творчество Марины Цветаевой и когда видела этот куст, то мгновенно вспоминала ее неоднозначное стихотворение «Бузина».
Бузина цельный сад залила!
Бузина зелена, зелена,
Зеленее, чем плесень на чане!
