Ароматерапия - страница 7

Доктор вежливо улыбнулся и зашагал ко мне навстречу, отбросив журнал на стол, предприимчиво сунул руки в карман и остановился подле меня.

– Смотрю, вас заинтересовала машинка. Вы её так тщательно разглядывали. Что же в ней вас привлекло? – доктор держался смело и не боялся прямого зрительного контакта, в то время, как я прятала глаза, ища подходящее место примкнуть их.

– Мне нравятся старинные вещи, в них полно историй, а эта… – я провела по корпусу машинки, содрав тонкую кожицу пыли, и растерла её пальцами. –Уникальная вещь, уверена из-под неё выходили отличные идеи, обрисованные значительными мелочами, творя интересную композицию из слов, – я мечтательно озарилась улыбкой.

Мы оба были обращены к диковинке, завладевшей нашим вниманием. Из окна сочилось убывающее солнце, и поэтому мягкий свет вечера подсвечивал нам лица, освещая только их части.

– И какую же историю может рассказать вам эта рухлядь?

Я на миг шевельнула губами, в возможности припомнить из своего прошлого, но со сказанными его словами я всё позабыла, словно соскользнула с ледяной поверхности, потеряла опору и рухнула в пустое пространство и стала парить в невесомости. Дальше провал и звук разразившейся велосипедной трещотки у меня в голове. Мое выражение сменилось на уныние.

– У всех одна история, история любви. У кого-то счастливая, у кого-то несчастная, – я отстранилась от машинки, словно теперь она ассоциировалась с чем-то плохим.

– А какая история ваша? – нетерпеливо поинтересовался доктор, важно поддёрнув подбородок.

Я заколебалась, потом беспечно взглянула на доктора.

– Скажите, что я должна делать?

– Ничего! Мы пока просто поговорим. Вы узнаете меня, я вас. Во вторую встречу уже обзаведёмся привычкой по расписанию.

– Звучит многообещающе, готова спорить, ваши красивые глаза являются одним из ваших трюков, каждый вечер таскать к себе в койку по девке, подобно спортивному снаряду. Откидываться назад в удовольствии и орудовать женской головой, будто наш рот – инструмент для ласк. Уж больно у вас взгляд призывный, берешь этим и сопротивляешься, – он, обескураженный, вытащил руки из карманов и невольно приспустил плечи, а брови, незаметно для него самого, вдруг поползли вверх.

Я приблизилась к нему в упор и на минуту затихла, затаив дыхание, вглядываясь в его глаза. (Капля чернил с лёгкой руки, чёрная, густая, от нее разливающийся янтарный цвет, дальше море бурлящее, кипит синевой.Туманная белая пелена стелется тонкими линиями, запутанная в остриях ледников, кажется, сейчас всё обрушится, но дальше углубляется, затягивает для начала)

– Женщинам нравятся такие, как вы! – я отвела от него взгляд и отшагнула назад, вынырнув из падающего оконного света. – На самом деле, у половины ваших пациенток нет проблем, а вот денег полно и заняться им нечем. Вдобавок желание заполучить образованного доктора, обладающего притягательной внешностью и манерами аристократа, да еще к этому прочему, с таким потенциалом доверия, что просто грех не посягнуть на ваше сердце. Уверена, они готовы даже присягу принять, стоя на коленях, отстаивая вашу веру в них, – он сощурился на меня, и вырезы его глаз стали похожи на две лучины, а лицо выказывало самодовольный вид.

– В чём-то вы правы! – доктор изогнул бровь дугой, подчёркивая неожиданное, демонстративно прошёлся, обогнув стол, поддернул многозначительно рукава у пиджака и, оперев своё тело на край, продолжил: