Юрий улыбнулся, и ногами скинул с себя лёгкое одеяло. Он встаёт. О, у него уже стоит – утренний стояк. И чего стоим, дружище, кого ждём? Ничего не обломится…
Со смехом встав с постели, Юрий рукой толкнул торчащий в трусах тугой член – он упруго качнулся, как напряжённая пружина. Так-то! Юрий ещё молодой мужик. Сорок – это бабий век, а мужику сорок лет – пора расцвета! Сейчас, дружище, сейчас пописаем крутой струёй в родной унитаз, и ты сразу ослабеешь и уснёшь до вечера. Вот вечером будь в таком же состоянии – вечером предстоит длительная и приятная работа. Работёнка.
«У меня бабёнка, и будет работёнка», – пропел Юрий, сладко потягиваясь. Тело было послушным, жёстким, полным энергии. Хорошо, когда ты не болеешь!
*****
Юрий решил приготовить нормальный, обильный завтрак, чтобы утреннего приёма пищи хватило на большую часть дня. К тому же, он возьмёт оставшееся с собой в дорогу, чтобы всегда было, что перекусить под рукой.
Давно он не готовил нормальной, домашней пищи – в экспедиции кормили, вчера, по приезде, поел покупного. А ведь он настоящий, прирождённый кулинар. Идея стать профессиональным поваром периодически всплывала в мыслях, как только в работе возникали пробуксовки. Думал в сердцах: «А, брошу к чёрту эту науку! Пойду в повара! Пройду ускоренные курсы, чтобы получить «корочку» – и в столовую или кафе. И всё, никаких проблем – орудуй ножом и половником!».
Сейчас улыбнулся, вспомнив те мысли. Тем не менее, сейчас он приготовит настоящий, плотный завтрак. Просто, вкусно и сытно.
Он почистил от кожуры пять крупных картофелин, одну морковку, и всё это поставил вариться. Давно не ел отварной картошки. В экспедиции, в основном на гарнир подавали крупы, рис и лапшу. А он сейчас картошечки замастырит. Не толчонки – пюре не хотелось. В детстве он любил пюре, да и в молодости, а вот последние года два ел картофельное пюре редко – не возникало желания. У него всегда так – может есть один продукт часто и по многу, а потом вдруг бац – и отрезало: даром не надо! Единственный продукт, к которому Юрий не смог пристраститься, как бы не менялись его привычки – это гречка. В детстве отец Юрия любил готовить гречку, в неделю раз – это точно. Зальёт кашу молоком и нахваливает. А Юрий не понимал: каша да каша. Это как в советском фильме про собаку Баскервилей, там Никита Михалков удивился, когда ему вместо мяса пару ложек липкой овсянки на плоскую тарелку слуга Беримор ляпнул: «Это что? Каша, что ли?». «Овсянка, сэр!». Дурень. Рассказывали, во время съёмок, Соломин, игравший Ватсона, записывал в книжечку (так было по сценарию, что он что-то записывает в книжечку), а писал он: «Беримор дурак. Беримор дурак»… Каша. Вот и гречневую кашу Юрий не принял. Отец её готовил разваристую, наподобие того липкого геркулеса. А ещё ведь в школе её постоянно давали на обед. Там гречка готовилась зёрнышко к зёрнышку – этот сухой гарнир драл горло. А чуть что, по телевизору паника: «Гречка дорожает! Гречки не хватит!». Да хрен с ней! Что, прямо все такие гречкоеды?! Юрий в это не верил. Но в столовых её готовили постоянно. Вон, в их институтской столовой в меню всегда есть гарнир из гречки…
Так, что он завёлся из-за гречки? Вон, пусть картошка варится. А он сделает салат. Вчера такой захотел. Не простой, с помидорами и огурцами, хотя их он вчера тоже купил, а такой, который представил в уме. Он, как профессиональный повар: сначала представлял блюдо, а потом, когда его, приготовив, пробовал, понимал, получилось или нет. Если вкус был таким, какой он заранее представил, значит, блюдо удалось!
