– Почему вы сразу этого не сказали?
– Я хочу, чтобы вы сами начали мыслить, как следователь, – улыбнулся оборотень, – а для этого вам придётся, в первую очередь, научиться задавать правильные вопросы.
– Хорошо, тогда начну прямо сейчас, – рассмеялась я, – вы хотите узнать, что Амир собрал на Крэса?
– Сгораю от нетерпения, – сказал Джаред, бесцеремонно усаживаясь на край моего стола.
– Даже так? – протянула я. – Ну, тогда не буду тянуть драматическую паузу, а сразу перейду к делу.
– Буду вам премного благодарен, – тут же мурлыкнул оборотень.
– А вашу благодарность можно будет перевести в материальное русло? – уточнила я, с надеждой посмотрев на джезву и баночки со специями.
Из-за ворона Амира и обнаруженных на кристалле документов мы так и не устроили долгожданный перерыв. А зря… без кофе и еды думалось намного хуже.
– Можно, – милостиво кивнул двуликий, спрыгивая со стола, – тогда, пока я варю кофе, читайте вслух.
– Хорошо! – оживилась я, вспомнив, что в холодильном шкафчике ещё оставался салат и бутерброды.
Всё же такая напряжённая работа требовала более существенного перекуса, чем чашка кофе и парочка конфет.
– Амир пишет, что Орест и Алонзо что-то не поделили. Подробности ссоры ему выяснить не удалось, но он считает, что это как-то связано с экспериментами Лекса Штольдмана.
– Возможно, я смогу пролить свет на ситуацию, – сказал Джаред, задумчиво покрутив в руках джезву, – но для начала посмотрите, есть ли в этих документах упоминание, кто первым нанял Лекса и на кого он работал на самом деле?
– Минуточку, – я подключила к кристаллу второй монитор, оставив дело Крэса открытым, и принялась искать досье на Штольдмана, – так-с, Орест! Как мы и предполагали, первым Лекса нашёл именно Орест Крэс. И работал он вначале только на него, хотя потом действительно начал играть на обе стороны.
– В таком случае, логично предположить, что альфа волков давно был одержим идеей создания идеального двуликого. И, думаю, именно он подкинул эту идею дону Герре.
А самому Оресту эту идею подкинула я… пускай и невольно, но…
Спасая его сына, я не просто показала Крэсу, на что способна биоартефакторика, а и на практике продемонстрировала все потенциальные возможности таких экспериментов. И если до этого он мог просто мечтать, что когда-нибудь двуликие смогут использовать магию, то после лечения Сальвы Орест поверил, что это возможно.
А что может быть страшнее монстра, одержимо мечтающего о чуде? Только безумец, готовый воплотить эти мечты в жизнь, не считаясь с ценой, которую придётся заплатить.
– Я бы мог сейчас сказать, что вы ни в чём не виноваты, – неожиданно сказал Джаред, словно прочитав мои мысли, – но не буду этого делать. Просто по себе знаю, что это бесполезно и вас это не утешит. Каждый раз теряя напарника, я поминутно, посекундно вспоминал обстоятельства его гибели и цепочку событий, приведших к такому финалу. И каждый раз пытался найти фрагмент, где я ошибся, что упустил… переигрывал всё снова и снова, пытаясь понять, мог ли я хоть что-нибудь изменить и не допустить случившегося?
Инспектор замолчал, а я едва сдержала полузадушенный всхлип. Да… всё было именно так, как он говорил… вереница бесконечных сожалений, раскаяния, попыток понять, был ли шанс, что всё сложится по-другому?
– Знаете, что самое странное? – продолжил Джаред.
– Что? – тихо просила я.
– Иногда, меняя что-либо в цепочке событий, предшествующих гибели напарника, я понимал, что тогда он мог бы выжить. Но тогда погибли бы другие полицейские или маньяк остался на свободе, или я умер бы во время задержания… Каждый раз всё равно что-то бы шло не так, как мне хотелось.
