– Знаю. Но в несколько иной версии. Что ваш сын избил Питера Симпла, а студент по прозвищу Бард заступился за него, – возразил Король. Но если вы считаете иначе, подавайте в суд. Если не боитесь сделаться посмешищем всего города.
– Именно поэтому я хотел бы, чтобы вы лично, Ваше Величество, разобрались в этом деле по-тихому, без огласки.
– Делами колледжа занимается Принц. Он находится на его попечении, и я не хочу вмешиваться. Обращайтесь к нему.
Он встал. Министр склонился перед ним в низком поклоне, приторно улыбаясь ему, а в душе желая ему ужасной смерти. И, пятясь задом, вышел. Он шёл по коридору, кипя от возмущения и мысленно призывая на голову Короля все болезни, что есть на свете: «Никто ещё не смел меня так грубо оскорбить. О, месть моя, ужасной будешь ты!» – восклицал он мысленно. Он очень удивился б, если бы ему сказали, что он думает стихами, потому что не любил ни стихи, ни «всех этих стихоплётов».
После нескольких репетиций, удовлетворившись игрой актёров, Бард назначил спектакль на ближайший выходной, на три часа дня, т.е. после обеда, чтобы голод не отвлекал зрителей от представления, а актёров – от игры. Алиса и Вероника трудились не покладая рук, и всё-таки без добровольных помощников вряд ли справились бы. Они подготовили красочные афиши, которые прикрепили к дверям столовой и класса: приглашались все одноклассники «с семьёй и друзьями». Сшили из нескольких простыней и разрисовали занавес. И, конечно, разослали персональные приглашения Королю, Принцу, Принцессе, а также профессорам и работникам колледжа. Артур послал письмом приглашение родителям. И, конечно, Виоле. А Пит – матери и Илге. Пит с Артуром пригласили также смотрителя, чем он очень был тронут. Посчитав, сколько всего ожидается зрителей, решили, что в столовой будет тесно и лучше играть в коридоре. А для удобства актёров занавес повесили, не доходя до гостиной, так что её можно было использовать как гримёрную и раздевалку.
Обед, но Артуру, как и другим лицедеям, не лезет кусок в горло. Всё внутри него дрожит мелкой дрожью. Один Пит, как всегда, ест за троих – и куда всё девается? Они выходят из столовой: что это? К Артуру подходят одноклассники: там кого-то не пускают. Артур подходит к стражнику: это его папа и мама! Он бросается в их объятия, и слёзы облегчения смывают тревогу в его душе: оказывается, он не столько боялся сцены, сколько того, что они не приедут. И он останется в неизвестности, что с ними.
Оторвавшись от них, он с любовью разглядывал родные лица. Они похудели и загорели, но выглядят здоровыми: какой камень с души свалился! Ещё раз обняв их, он показал им их места, спросив на всякий случай, не голодны ли они:
– Ты же знаешь, сынок, мы едим свой хлеб, – мягко ответил отец. Мы пообедали перед выездом. Да ты не волнуйся за нас, мы сами тут походим, посмотрим. Тебе ведь к спектаклю надо готовиться – и они пошли по коридору, с любопытством разглядывая каждую картинку, а потом зашли в его класс.
Постепенно подходили зрители. Студенты встречали своих родных и друзей и провожали их на места. Первый ряд отвели Королю, его родственникам и свите. До представления был ещё целый час, но уже почти все стулья были заняты. При том, что собрали стулья из столовой, из класса и даже кабинеты профессоров и Принца «ограбили». Бард беспокоился, что мест не хватит, и послал ребят поискать стулья и кресла за пределами колледжа. Ребята вернулись с охапкой стульев и притащили одно кресло – пригодится для Короля. Всё, больше времени на это нет, пусть опоздавшие пеняют на себя. Они пошли в гостиную.
