– Бергторг, я неделю не буду ходить в лес. У меня срочные дела.
Это известие его сильно удивило. Он даже не стал скрывать изумления: тяжёлая челюсть орка с крупными жёлтыми клыками медленно отвисла. Мужик стал похож на большую зелёную обезьяну.
– А что же ты будешь есть, женщина? Кто не работает, тот не получает крупу! – рявкнул он.
– Это уже не твоя забота, Берг, – отмахнулась от него мать, как от надоедливой мухи. – Иди, тебя ждут.
Мужчина недовольно прищурился, но, как ни удивительно, развернулся, чтобы уйти.
– Я поговорю с тобой позже, Райла, – выплюнул он угрожающе и тяжело зашагал в сторону селения.
На мой вопросительный взгляд, мама пояснила:
– Он всё не теряет надежды зазвать меня к себе третьей наложницей, – тяжёлый вздох, – если мы и эту зиму будем едва выживать, Аруна, я соглашусь на его предложение.
– Это ведь отец Гтора? – прищурилась я в сторону уходящей горы мышц и жира.
– Он самый.
– Теперь понятно, почему его сыночек меня терпеть не может. И не только из-за того, что я слабосилок, – фыркнула я негромко, делая скорее верные выводы, нежели неверные. – А грядущую зиму я планирую провести в тепле и уюте.
Насколько этот уют вообще возможен в подобных условиях жизни.
Глину я смешала с мелкозернистым речным песком, получилась неплохой раствор для сцепления принесённых мной и Райлой камней. Я на самом деле ни разу не строитель, я вообще считай вчерашний студент. Но чувствовала, что у каменной печи должно быть основание, иными словами фундамент, поэтому без особых проблем углубилась в землю, чем несказанно удивила мать. Но она сочла, что всё же это недостаточно глубоко, чтобы земля воспротивилась.
Несколько дней ждали, пока схватится фундамент, затем приступили к самой стройке.
Над возведением печи работали около недели. Всё это время питались прыгунами и корешками, что выкапывали из земли в Светлой части Великого леса. Также за это время успела сходить к Вите, отдать ей корзины, в благодарность она выдала мне горсть крупы и немного уже перетёртой в порошок сушёной кариллы.
Тару для Инджи плели вечерами, в свете костра и обережных огней. Выходили они у нас большими и лёгкими, и выдержать мой вес при всём желании никак не смогли бы.
К седьмому дню, когда корпус печи был уже полностью сложён, я и мама стояли рядом друг с другом и смотрели на громоздкую, даже на вид, конструкцию.
– Настоящий монстр получился, – хмыкнула я. Но мне нравился результат. А в свете того, что это сделано нашими руками, гордость просто переполняла меня. – Осталось сложить трубу и ждать, когда всё полностью просохнет и потом приступить к испытаниям.
– Завтра отправлюсь за смолой, корешки для нас соберу, – вздохнула мать, – вот смотрю на твою печку и не могу понять, как ты смогла до этого всего додуматься. Впрочем, на деле вышло легче, чем на словах.
Тут я краем глаза заметила движение и, резко обернувшись, увидела, как неизвестная мне пятёрка, а может и больше, подростков быстро спрятались за крайним, но самом близко к нам расположенном вигваме. На этапе фундамента на нас не обращали никакого внимания, а вот стоило стенам печки возвыситься над землёй на полтора метра, так я всё чаще замечала любопытствующих соплеменников поблизости от нашего шалаша. Первое время это сильно нервировало, но потом мы с Райлой привыкли и, не обращая внимания на шепотки и подгляд, работали не покладая рук.
