Следующим консервирующим явлением языка назовем научный язык, а точнее язык определенной науки, которая взяла на себя смелость запереть слово в свое узкое ведомство, поработив его, загнав в рамки одного значения, сделав его термином. Как правило, если наука прикладная, если она становится повседневным фактом в существовании социума, некоторые из терминов получают свободу и снова возвращаются в лоно живого языка, но, как правило, это уже другие слова – у них уже другое или несколько иное значение.
Читатель вправе спросить – к чему такой ликбез? Зачем такая длинная предыстория перед тем, как дать свою трактовку используемых слов? Ответ прост. Только для того, чтобы заострить внимание, увести от предыдущих мыслей, настроить на чуткое восприятие этих слов. Ведь изменение смысла, вложенного в слово – это изменение Логоса, семантики этого слова, т. е. изменение понятийной ситуации, которая в дальнейшем должна будет владеть сознанием для того, чтобы не потерять нить логики повествования, ибо это заведет в упоминаемые нами ранее дебри многозначности восприятия. А что может быть хуже, чем неправильно понятое слово? Пожалуй, ничего, ибо от неправильно понятого слова возникает неправильно структурированное пространство. Мы все помним библейскую Вавилонскую башню, построенную на непонимании, и то, что с ней произошло.
Начнем с самого, пожалуй, известного всем нам слова «личность». Единственное, в чем мы все, я думаю, сойдемся – это в том, что данное понятие относится к нам – к каждому из нас в отдельности. В остальном же это слово мы охарактеризуем – кто как сможет. У философа это понятие будет одним, у психолога – другим, у теолога – третьим. Я уже не говорю о разношерстном мнении людей, которые вообще, может быть, никогда нарочито не задумывались о значении многих используемых ими слов. Самое первое, что приходит на ум, скорее всего, что слово это связано с лицом. С чем-то личным, т. е. принадлежащим лицу, с чем-то, может быть, даже сокровенным. Вот, пожалуй, и все. Личность – это я – лицо. Это роль, которую я играю, но играю самозабвенно, не задумываясь порой об этом. И мне в такой момент все равно, как это назовет философ, психолог или представитель религии.
Что касается различных интерпретаций, то, например, для родоначальника аналитической психологии, коим является Карл Густав Юнг, личность – явление сложное и многосоставное. Вот что пишет он: «Видимо, это не случайность, что от слова «персона» происходят наши современные понятия «личностный» (personlich) и «личность» (Personlichkeit). Насколько я могу утверждать о своем Я, что оно личностно или является личностью, настолько же я и о своей персоне могу сказать, что она – личность, с которой я себя более или менее идентифицирую. Тот факт, что в таком случае у меня будет, собственно, две личности, вовсе не удивителен, поскольку любой автономный или хотя бы только относительно автономный комплекс имеет свойство являться в качестве личности, т. е. персонифицировано».
В русском языке есть слово «личина». Личина – это маска, это то, что надевает человек на себя, чтобы не показать своей сути, сущности. То есть это социальное приобретение, необходимое для жизни среди людей, это нечто соответствующее общим представлениям социума о человеке и человека о себе самом через окружение данного социума. Это то, что Юнг называет персоной.
