– Что? Никогда не видел отступников с островов? – Гунн заулыбался.
Родом он был с далеких земель Ерруна и потому внешне разительно отличался от бледнолицых старморцев. Кожа его была смуглой, почти красной, а глаза и волосы – черные как смоль. В профиль же он походил на грифа из-за длинного горбатого носа, приплюснутого лба и необычайно широких скул.
– Признаться, впервые, – напряженно вымолвил чужак, не сводя глаз с ерруанца. – Разве что слышал про вас. И слышал о том, что ваши короли вместо корон носят шапки из перьев и разукрашивают татуировками лица.
– Ты почти прав. Почти. – Гунн растянулся в самой из своих искренних улыбок. Затем присел возле незнакомца на корточки: – Как зовут тебя?
– Лука, – нехотя произнес мужчина. Его взгляд метался. Он глядел на деревья за спиной Гунна так, словно ожидал, что оттуда появится еще с десяток человек.
– А я – Гунн. – Он было протянул руку, чтобы скрепить знакомство рукопожатием, как это делают северяне, но Лука даже не шелохнулся. – Что ж… – Ерруанец разочарованно вздохнул. – И что же ты здесь делаешь, Лука, в этой глуши?
– Пытаюсь сделать так, чтобы все оставили меня в покое, – огрызнулся тот.
– Прячешься, значит, – смекнул Гунн. Судя по отросшей, неухоженной бороде, северянин скитался по этим заснеженным лесам уже долгие месяцы. – А мы тут лагерь неподалеку разбили. Пошли с приятелем округу осмотреть, а в итоге нашли трупы, следы и тебя.
В одном Кормарк был прав: парень был диким. Казалось, что он вот-вот схватится за топор. В светлых глазах Луки читалось явное желание проломить кому-нибудь голову. В данном случае – Гунну, чье дружелюбие ему явно пришлось не по вкусу.
Ерруанец, так и не дождавшись ответа, выпрямился в полный рост:
– Раз тебя уже нашли, Лука, то, может быть, заглянешь к нам на огонек? И недругов своих запутаешь, со следа собьешь, и рану твою мы перевяжем. – После этой фразы у Луки нервно дернулось веко. – Кочевники, знаешь ли, всегда рады помочь тем, кто попал в беду. В этих диких местах надо держаться вместе. Правда, Кормарк?
Мальчик подошел к ним почти бесшумно и теперь стоял подле каменной глыбы, прислонившись к ней плечом. Он, как всегда, глядел на все с недовольством, спрятав голову под глубоким капюшоном.
– Захочешь – приходи.
Чтобы произнести эти слова, Кормарку, вероятно, пришлось приложить немало усилий. Где-то в глубине души он наверняка надеялся, что чужак не примет столь неожиданного приглашения, однако стоило им с Гунном отойти от валуна, как тот, прихрамывая на правую ногу, поковылял за ними следом, прижимая рану на груди.
– Ужасно. Парень совсем без сил, – прошептал ерруанец.
– Слабак, – тихо хмыкнул Кормарк. – Нужно было оставить его умирать. А теперь придется с ним возиться.
– Первое впечатление всегда обманчиво, – напомнил Гунн. – Даже ты мне когда-то напоминал беспомощного птенца, выпавшего из гнезда.
Ответом послужило грозное молчание и озлобленный взгляд из-под капюшона. Ерруанец рассмеялся и похлопал Кормарка по спине. Его забавляло напоминать мальчику о слабостях прошлого. Хотя бы для того, чтобы тот не мнил себя лучше всех остальных.
Путь до лагеря был недолгим, но когда впереди за деревьями замелькали огни костра, над головами начало смеркаться. От принесенного ветром запаха жареного мяса у Гунна голодно заурчало в животе.
– Что сегодня на ужин, Лохарр? – спросил он, оказавшись на поляне, заставленной палатками и шатрами.
