– Что? Когда?
– Все тогда же. Надо благодарить шимс с их самоуверенностью и бандитскими замашками. Дорога-то идет мимо усадьбы полковника. Им показалось – будет легкая добыча…
– Они что, напали на усадьбу? – поднял брови отец.
– Нет, потребовали у хозяйки вина и еды. Только вместо хозяйки вышла эта пигалица с пистолетом.
– И как тебе?
– Хороший пистолет. Вероятно, отец выбирал. Мастерская Роджера Аркады из Синей Лабы, дальность…
– Я про девицу, – улыбнулся старший. Но взгляд его не улыбался, серьезный был взгляд.
– Язык у нее длинный. И упрямая.
– Это все?
– Пистолет держать умеет. Шимс… не то чтобы не боится, но не показывает страха. Больше ничего сказать не могу: мы беседовали не очень долго.
– Значит, при необходимости ты сможешь ее узнать?
– Смогу.
– Ну и прекрасно.
За всю беседу ни у того, ни у другого не изменились ни интонации, ни выражения лиц, словно они были отражениями одного и того же человека. Даже одевались похоже – в просторную простую, не стесняющую движений одежду. Правда, отец носил широкую армейскую куртку серо-зеленого цвета, а сын в это промозглое утро выбрал серый, почти как его волосы, джемпер крупной вязки.
Не успела в комнате повиснуть тишина, как звякнул дверной колокольчик, и старший рявкнул, перекрывая мелодичный звон:
– Войдите!
Вошел слуга. Костюм зеленый с золотой отделкой – цвета циркуса Кордон – значит, из основного дворцового штата. Наемным золотая тесьма не полагалась.
– Господин Смерч! Князь желает вас видеть. Он просил передать, что весьма доволен работай господина Френсиса. И желает обсудить следующий проект.
– Передай князю, что мы рады. Мы сейчас придем.
Слуга степенно поклонился и вышел.
Тишина все-таки повисла, но теперь она была куда более натянутой.
– Кажется, князь входит во вкус! – довольно покачал головой господин Смерч.
– Мне это не нравится. Надеюсь, он помнит условия.
– В том и прелесть, малыш, в том и прелесть! Я просто надеюсь, что он не сможет остановиться!
– Я не буду убивать людей только потому, что князю Георгу понадобилась новая игрушка.
Господин Френсис не возмущался. Он просто спокойно и ровно повторял давно известные факты. Отец его посерьезнел. Сказал тихо:
– Иногда, чтобы достичь цели приходится поступаться некоторыми принципами. Но я надеюсь, в подвалах нашего друга князя Георга еще достаточно государственных преступников, воров, предателей и убийц. Не стоит думать о том, чего может и не случиться. Идем, Ференс! Нас ждет князь!
Усадьба Белая Граница. Лето
Если бы Кристина вела дневник, то в середине лета там были бы однотипные короткие записи, неизменно заканчивающиеся фразой «Проклятое безвременье!»
Ей казалось, мир застыл на месте, под палящим солнцем, мир ощетинился сухими стеблями изнывающей от зноя травы, пропитался насквозь пылью и тревогой.
И никаких особых новостей. А те новости, которые можно считать важными, те, которые приходят с вечерними газетами, они только накаляют обстановку, заставляют ждать чего-то плохого. Чего-то неоформленного, невыразимого в словах, но непременно плохого.
Однажды она застала такую сцену. Мама с утра нервничала, раздражалась. Сорвалась даже на Крис, что у нее опять распущены волосы, а потом вдруг заплакала, села, руки уронила.
– Мне начинает казаться, что он не вернется. Что там что-то случилось, а нам не говорят.
Гунтор действительно вернулся, ничего толком не узнав: да, провел много времени в городе, только к полковнику его не пустили, он был в княжеском дворце. В городском доме только руками замахали – и ночует де там, и появлялся за все лето, может, раз или два.
