Астера. Лич - страница 7

– Что-нибудь слышно про твоего парня? – решил сменить тему Арем.

– Мар официально попросил разрешения вернуться в Чертог. Но никаких вестей от него, или о нем из Водопадного, не было. Только не говори мне, что он просто решил больше ни в чем не участвовать и сбежал. И так уже каждый по секрету счел необходимым поделиться со мной этой догадкой.

– Не скажу. К сожалению, я успел его немного узнать. Но, к слову… пропавшие студенты. Их-то нашли?

– Ищем. Я дал знать знакомым трапперам, но надежды мало. На живой полосе становится холодно. И банды шимс появляются уже в трех-пяти днях пути отсюда. Это не считая, что начинается период активности химер. Вот, еще кстати… протесты от их родственников, что мы не уберегли их детей. Считается, что и Никлас Бриз из Белуши и Вадим Сорока могли просто заблудиться, отправившись за древними сокровищами…

– Вадим – это тот Вадим, который был с Янкой? Когда мы их весной вытаскивали из верхней долины?

– Да.

– Он считает себя сносным траппером. В окрестностях Скальда не потерялся бы.

– Знаю. Я надеялся отыскать по горячим следам, но не нашел. Хотя обычно это не сложно. – Надар вздохнув, поднялся, отнес письма к камину и сунул в ящик для растопки.

– Думаешь, это они из-за Янки?

Надар в сомнении прищелкнул языком:

– Не думаю. Когда с нашей шимсой случилась беда, больше всех убивались ее приятели из «ямы». Вадим, конечно, тоже расстроился, но не до потери здравого рассудка. А Никлас, насколько я могу судить, и вовсе испытывал к девушке довольно… противоречивые чувства. Да и время. С дня гибели Андриса Шторма до их исчезновения прошло недели три, как не больше. Так. У меня есть конструктивное предложение, коллега. Если, конечно, у тебя больше на сегодня не запланировано никаких занятий со студентами.

– Не запланировано.

– Тогда, приглашаю в ректорский кабинет, для беседы за чашкой… за какой-нибудь чашкой. Есть тема кое-что обсудить…

Арем думал секунды две, но согласился.

3. 03

***

– Борь, она точно еще живая? – Лора с сомнением смотрела на лабораторную мышь под прозрачным колпаком.

Борис потер длинный нос и с нежностью, с которой относился ко всему, что шевелится, заверил:

– Она у нас совершенно точно живая, да, маленькая? Просто спит! Глубоким сном…

Мышь лежала на боку и признаков жизни не подавала. Но рядом, разложив накопители, уже ждали своего часа Даник с Диком. На столе перед ними была развернута сетка и полихистровый шарик, добытый с таким трудом, что лучше и не рассказывать.

Происходило все в «берлоге», которая за минувшие месяцы постепенно и прочно превратилась в смесь лаборатории, рабочего кабинета и библиотеки.

Команда «ямы» приобрела странный негласный статус особой группы. С самых испытаний их не пытались ни расформировать, ни как либо официально оформить… то есть во всех документах это все еще была группа аутсайдеров. Но при этом к первокурсникам незаметно и плотно присоединились Алиса и Вадим, а чуть позже и аспиранты-биологи Борис и Робин, которых за глаза кое-кто из начитанных приятелей называл почему-то в одно слово - РобинБобин.

Борис при этом органично и быстро влился в компанию «молодежи», а Робин предпочитал держать дистанцию, обращался ко всем на «вы» и выглядел солидней некоторых преподавателей.

– Добавить еще газа? Может, она недостаточно глубоко спит? – предположил Дик.

Это был первый опыт на мышах, и Дику, как и всем, хотелось, чтобы он удался с первой попытки.