Тот день ничем не отличался
От прочих будней трудовых
И кто в метро в час пик спускался,
Не видел смерть среди живых,
Что тенью рядом проходила
С душой, наполненною злом
И начинённою тротилом,
Который адовым огнём
Через мгновенье разгорится.
И станет весь вагон второй
Единой страшною гробницей,
Объятый дымной пеленой.
Но, если души есть у смертниц,
Как могут столько зла вмещать,
С которым выбрав тропы грешниц,
Лишь об одном всю жизнь мечтать,
Чтоб в этот день с людьми встать рядом
И ждать в экстазе страшный миг,
Когда, сама огнём став ада,
Услышит их последний крик.
Ты зло свершить своё сумела,
Но суд Господний тебя ждёт.
О нём ты вспомнить не успела,
Спеша в метро взрывать народ.
Так помни, смертница живая,
Черёд чей следущий взрывать,
Что бомба может, разрываясь,
Попасть осколком в твою мать,
Тебя, носившую под сердцем,
В ту женщину, что родила
Тебя в мученьях не для смерти,
А для того, чтоб ты жила.
Но в день, когда шахидкой стала,
Всё, что дала родная мать,
На грех великий разменяла,
В горбунью-ведьму превратясь.
Спеши скорей! Ещё есть время!
Свой пояс смерти брось в кювет,
Чтоб жить, любить и, в Бога веря,
Оставить в жизни добрый след.
А все, погибшие в мученьях
В тоннеле, где второй вагон
Был избран смертницей мишенью,
Теперь заснули вечным сном.
За муки их и за страданья
Убийца предана суду
И будет Божьим наказаньем
Гореть и плавиться в аду.
Чтобы не жить нам в страхе вечном,
Что будем взорванными мы,
В потоке жизни быстротечной
Стать зорче, бдительней должны!
Февраль 2004
