— Что-то случилось? — спросил господин куратор.
— Ещё нет, но если ты мне не поможешь, то непременно случится, — отозвалась, внимательно рассматривая комнату.
Хотя, если честно, я была готова смотреть куда угодно, только не на обнажённый торс своего куратора. Да уж… Ну почему я не могу быть такой же каменной, как Тир? Холодной и равнодушной ко всему?
Моё внимание привлекла картина, висевшая на стене слева от большого окна. Мне, конечно, и раньше доводилось встречать шедевры живописи, причём как в доме графини, так и в самой академии, но это было настоящим чудом!
На полотне в позолоченной раме было изображено море. Его пенные волны будто ласкали прибрежные камни, а огромное глубокое небо заливали отблески алого заката. Он отражался в каждом облачке, в каждой капельке брызг… он уносил за собой ещё один день, как море уносит в пучину всё, что попадается на его пути.
— Нравится? — поинтересовался Тир откуда-то из-за моей спины.
— Это… — восхищённо выдала я, — это… чудо! Никогда не видела ничего подобного. Море здесь как настоящее! Мне даже кажется, что я слышу его шум… чувствую запах.
— И когда же ты успела побывать на побережье? — спросил он с усмешкой.
Его тон быстро вернул меня с небес на землю. Очарование картины мгновенно пропало, и я снова вспомнила, где и зачем нахожусь.
— Когда-то мама Эрида меня туда возила, — прозвучал мой ровный спокойный ответ. — Ты оделся?
— Неужели мой вид тебя настолько смущает? — безразличным тоном поинтересовался Тир.
— Да, смущает, — призналась я не поворачиваясь. — Если у меня нет покровителей, богатых влиятельных родственников и титула, это совсем не значит, что я не имею ещё и никаких моральных принципов и понятий о стыде.
— Странно, — хмыкнув, отозвался мой куратор. — При нашей встрече в палате лекарского крыла тебе не казалось постыдным щеголять передо мной в полуголом виде.
— Тир, — я резко развернулась. Теперь стало ясно, что он просто издевается. — Прости за ту мою глупость. Но, в отличие от меня, тебя мой вид ни капельки не волновал. Вот я и решила, что коль это так, то незачем и стесняться.
— Ладно, Трил, — его тон стал чуть мягче.
Кстати, пока я изучала обстановку комнаты, он успел натянуть брюки и рубашку и теперь хоть и выглядел по-домашнему, но уже не так… развратно.
— Будем считать, что инцидент исчерпан, — добавил куратор. — Кстати, картину рисовал Шей.
— Серьёзно? — Вот это сообщение меня удивило даже больше, чем вид полуголого Тира.
— Да, — ответил он, присаживаясь на диван и жестом предлагая мне занять место в кресле. — Шей — художник, причём его справедливо можно назвать самым талантливым в империи. А еще после нашей памятной встречи в «Оракуле» он загорелся идеей обязательно тебя нарисовать.
— Звучит заманчиво, но… — протянула, отворачиваясь к окну. — Не думаю, что это хорошая идея.
Видимо, своей фразой мне всё-таки удалось разбить невозмутимость Тира. Потому что теперь он выглядел очень удивлённым.
— Можешь объяснить почему? — спросил он.
— Просто.
Мне было странно говорить с ним о таких вещах, но по какой-то неизвестной причине разговаривать с Тиром я могла обо всём. Пусть моё отношение к нему менялось довольно часто, прыгая из крайности в крайность, но было в этом человеке что-то такое, что заставляло ему доверять.
Наверное, если бы за свои теперь уже девятнадцать лет я чаще общалась с разными людьми, то всё оказалось бы по-другому. Но моя прошлая жизнь была до краёв наполнена одиночеством, люди меня сторонились. И пусть сейчас, благодаря пресловутой маскировке, всё изменилось, но многие до сих пор относились ко мне предвзято. А вот Тиру просто было всё равно.
