– Да. Именно поэтому. Кто стрелял один раз, выстрелит и во второй, тем более, что цель не достигнута.
– Я перетрясу всю Геду. Мы выясним, кто это. Что говорит твоя охрана?
– Моя охрана говорит, что видели Черного всадника. Он стремительно удалялся от замка.
– Черного всадника? Это тот самый мифический призрак?
– Призраки не стреляют.
– А почему твоя охрана не помчалась за ним?
– Откуда они знали, что его нужно преследовать? Никто не понял сначала, что произошло. Выстрела из-за грохота пушек никто не услышал. Все всё поняли только тогда, когда нашли бедную девушку на кухне.
– И как узнали, что стреляли именно в Астру?
– Кенар, не глупи. Разложили картину преступления по секундам. Все сходится. И потом, кому нужно убивать простую горничную?
– А кому нужно убивать Астру?
– А вот это и есть самый главный вопрос. В этой связи я хочу спросить тебя кое о чем.
– Спрашивай, разумеется.
– Ты уверен, что твой брат мертв?
Кенар вздрогнул. Он с недоумением посмотрел на Генриха.
– Ты о чем? Я лично его опознал. Это точно был он.
– Ты же сказал, что у него были сильные повреждения головы и лица, что там вообще ничего нельзя было рассмотреть.
– Это был точно Гарольд.
– И? По каким признакам?
– Татуировка!
– Эка невидаль сделать такую же.
– Кольцо!
– Не смеши меня. Кольцо можно подделать или он сам его отдал.
– То есть, ты хочешь сказать, что все это было подстроено?
– Я могу это предположить. Зная твоего брата, это несложно.
– Нет. Это был он. Я уверен. И потом, он никогда бы не пошел на убийство Астры. Он, скорее всего, убил бы Рема. Он давно это задумал. Астру он любил. Он не мог в нее стрелять.
– Но у него сдали нервы. Астра же входит замуж, и никогда она уже с ним не будет, разозлился, заревновал. Такое может быть? Это называется отчаяние.
– Нет. Это бред. Гарольд мертв.
– Ты этого не знаешь, наверняка. И вот, что я думаю – срочно нужна экспертиза.
– Это как? От него остался только прах. Тело кремировано.
– И что? Я сейчас спрошу у своего медика.
Генрих набрал номер, задал вопрос и внимательно несколько минут слушал.
– Что он сказал? – нетерпеливо спросил Кенар.
– Сказал, что процедура сложная, но все возможно. В процессе кремации тело подвергается воздействию экстремальных температур. И вот тут вопрос – разрушат ли они структуру ДНК полностью? Он сказал, что процент успеха невелик.
– Я завтра прикажу все сделать. Если это возможно, все скоро узнаем.
– А сразу нельзя этого было сделать? – рассердился Генрих.
– Я даже и подумать не мог, что возможны сомнения.
– Иногда нужно думать. Завтра наши молодожёны улетят в свадебное путешествие, а мы тут спокойно начнем работу по выяснению истины. Кто знает, куда они летят? – взволнованно спросил Генрих.
– Никто. Абсолютно никто, кроме Рема. Даже пилот будет об этом знать прямо перед отлетом. Я сначала рассердился и даже стал спорить с сыном, зачем такая таинственность, но он боялся, что кто-то разболтает секрет Астре, поэтому я смирился. Теперь понимаю, что это нам всем на руку.
– Усиленную охрану до аэропорта мы им обеспечим. А дальше этот гад их не достанет. Они едут на три недели, так что у нас не так много времени, – сказал Генрих.
– Договорились. Главное, чтобы они улетели. Пойдем в зал, нас уже, наверное, потеряли.
– Никому и ничего не говори. Все будет под строжайшим секретом.
– Как ты скроешь от Астры убийство девушки? – спросил Кенар.
– Придумаю что-нибудь. Сегодня прикажу всем молчать, молодые и дома-то не будут. Заедут только за вещами, а когда вернутся из свадебного путешествия, вероятно, все и выяснится. Тогда и расскажем всю правду.
