«Мальчишка с мужским характером», – Ира украдкой вздохнула. Даже снизу ее Андрей ухитрялся быть сверху.
Тем временем Исаев поймал ее руку и, поглядывая на нее, прикоснулся губами к ее тонким костяшкам. Ира поерзала, устраиваясь под ним поудобнее:
– Так, ну и что у тебя сегодня произошло?
– Ты насчет того, что я опоздал? – Исаев впервые жутко смутился. Он отпустил ее и даже скатился с нее: – Слушай, ну честно, прости.
– Нет, Андрюшенька, я вообще-то насчет того, – и она, не сдержавшись, фыркнула, – почему это ты уезжал от меня с сумкой, а вернулся уже с рюкзаком?
– Сейчас расскажу. Только можно я сигареты возьму?
В его просьбе была не столько вопросительная интонация, сколько намек на паузу. Ира задумчиво посмотрела на него и, помедлив, кивнула. Андрей потянулся к спортивным штанам, которые когда-то прописались на кресле. Прихватив свои «GAP», он обернулся:
– Давай так: сначала я в душ, потом сигареты, а потом уже разговор. Ты не против?
– Нет.
Он наклонился и легко поцеловал ее в губы. Потом он поднялся и ушел. Стукнула дверь в ванную комнату, следом раздался шум льющейся воды. Самойлова перевела взгляд за окно.
Итак, ей не показалось: Исаев медлил с ответом. Андрей словно тянул время, собирая в голове то, о чем можно сказать, а что стоит оставить за кадром. И дело было не в недоверии к ней. «Нет», – Ира машинально покачала головой. Здесь было другое: просто Андрей никогда не любил говорить лишнего и ненужного. Есть люди, которые в процессе изложения событий настолько увлекаются деталями и собственными ощущениями, что в их рассказе теряются суть и соль. У Исаева был острый аналитический ум. Сбор информации, обдумывание и анализ. Мозговой штурм и решение, как действовать в сложившейся ситуации.
И в спальне, где еще пахло сексом, интимностью и где не растаяла нежность, возникло ощущение опасности. И пришло оно вместе с ее вопросом.
Самойлова вздрогнула. В этот момент в ванной смолк звук воды, снова хлопнула дверь, и Ира машинально прислушалась. Судя по направлению звука шагов, Андрей вернулся в прихожую. Прошуршала лайка его куртки, затем – болоньевая ткань рюкзака, и из коридора раздался звучный голос Исаева:
– Ир, у тебя сигареты есть? А то я свои бывшему шефу оставил.
«Ах, вот в чем дело! Андрей встречался с Домбровским…» – и Ира поймала себя на том, что у нее дрогнули пальцы. Она непроизвольно свела их в кулак. Каждая встреча Андрея с этим человеком сулила им неприятности. Андрею – командировки, из которых он возвращался измотанным и задерганным, ей – часы ожидания. И часы на мучения, когда она, пытаясь изгнать страхи и дурное предчувствие, повторяла, как мантру, по тысяче раз: «С Андреем все обязательно будет хорошо».
– Ир, ау? – догнал ее голос Исаева.
– Да, есть. Возьми в тумбочке, – спохватилась она.
– В какой?
– Там… Погоди, ты все равно не найдешь. – Она поднялась, порылась в низком шкафу, выглянула в коридор и перебросила ему пачку: – Лови.
– Спасибо.
– Иди на кухню, я скоро приду, – с этими словами Ира перебежала в ванную.
Андрей кивнул, провожая ее пристальным взглядом. «Итак, она догадалась». Распечатывая на ходу целлофан, Исаев прошел в кухню, открыл форточку и бросил в рот сигарету, раздумывая о том, как и когда сказать ей о том, что его действительно волновало.
Самойлова вернулась из ванной, завязывая пояс на платье:
– Я тебя слушаю.
– В общем, я завтра утром уеду. – Андрей прислонился бедром к подоконнику, наблюдая за тем, как Ира принялась расставлять тарелки.
